Отношение египтян к деньгам было таким же загадочным, как и у нас. Например, в некоторых записях о продаже ушебти — маленьких статуэток, которые предположительно оживали в египетских гробницах, чтобы работать вместо покойного на загробных полях Осириса, — мы обнаруживаем любопытную связь между покупателем, продавцом и проданным товаром[204]. Когда изготовитель ушебти брал плату за них, кажется, он делал это не только для себя, но и для статуэток, потому что в документе мастер обращается к ушебти и говорит: «Я получил от умершего твой заработок серебром»). Таким образом, объект получал вознаграждение за работу, которую он должен будет выполнить когда-то в будущем, в виде денег, которые от его имени заранее получил ремесленник.

Поворотный момент

Следующий шаг в эволюции денег был довольно скромным, однако он направил всю историю человечества по новому пути. Примерно в 630 году до н. э. в анатолийском царстве Лидия некто проштамповал кусочек драгоценного металла чем-то вроде перстня с печаткой[205]. Одним из результатов этого простого действия стала возросшая уверенность в весе и чистоте такого кусочка металла при его использовании на рынке. Эта процедура никак не повлияла на внутреннюю стоимость товара, но упростила обмен слитков для любого, кто готов принять гарантию, предоставленную клеймом, вместо того, чтобы повторно взвешивать и проверять слитки каждый раз, когда они участвовали в купле-продаже. Торговцы теперь могли отложить громоздкие весы, гири и пробирные камни, чтобы ускорить свои транзакции, соредоточившись на простом пересчитывании новой формы денег, а не на старом взвешивании[206]. Греки, быстро перенявшие эту лидийскую технологию, назвали монеты номи́смата, потому что они функционировали как деньги благодаря принятому соглашению (но́мос)[207].

Однако, скорее всего, такое признание к проштампованным кусочкам металла пришло не сразу. Когда некто впервые появился на лидийском рынке с проштампованными кусочками электра, большинство его соседей, возможно, и не заметили такого нововведения или не обратили на него внимания. Вместе с другими слитками эти изделия из металла были взвешены для последующей оплаты долга или, например, покупки ягненка. Ничто не отличало штампованные изделия от нештампованных до тех пор, пока люди по обычаю (но́мос) не согласились, что сообщение, выбитое на металле, имеет особое значение. В этот момент объект получил три основных элемента монеты, которые определил Исидор Севильский[208] еще в VII веке: надлежащий металл, надлежащий вес и надлежащий внешний вид[209].

Поначалу отпечатки на металле были очень лаконичны, сообщая на греческом или лидийском лишь «Я — знак Фанеса» или «Я — [знак] Гигеса»[210]. Но следует помнить, что древние народы относились к печати серьезнее, чем мы к подписи — печать олицетворяла всю власть и престиж человека, обладавшего ей[211]. Так что точнее сравнивать эти монеты с документом, который был не просто подписан, но еще и заверен нотариально. Легенды первых монет сопровождались разнообразными изображениями — от льва до оленя (см. рис. 3.6), и все они были вдавлены в металл закаленным штемпелем. Такие лица, как Фанес и Гигес (первый, возможно — военачальник, а второй — царь)[212] ручались за отпечатанные ими слитки с точки зрения качества их металла и его веса. Их предварительное участие в производстве металла упростило ведение дел с его использованием, но чтобы сделать это нововведение еще более удобным, в дополнение к 1 статеру были отчеканены монеты еще семи номиналов, вплоть до 1/192 статера, которая весила меньше десятой доли грамма (около 0,07 г). Такой богатый ряд номиналов, позволявший осуществлять посредством монет как крупные, так и мелкие платежи, предполагает высокую степень монетизации лидийской экономики.

Рис. 3.6. 1/48 статера, электр, Эфес, 600–550 гг. до н. э. Олень / Инкузный штамп[213]. ANS 1977.158.75. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

То, что возможно появилось в виде нескольких частных инициатив, со временем приобретало все большее общественное значение, пока не превратилось в государственную монополию. Лидийские правители чеканили все больше и больше монет и не менее важным было то, что на основании своих царских указов они стали принуждать население принимать монеты. Специалисты называют эти ранние царские монеты «крезеидами» в честь царя Креза[214], правившего Лидией примерно с 561 по 546 год до н. э. (рис. 3.7)[215]. Монетная чеканка быстро распространялась, чему, вероятно, способствовали требования греческих наемников, предпочитавших получать оплату монетой, которую можно было или легко и быстро потратить, или же сохранить без потери их ценности. Активность греческих солдат объясняет и чеканку персами монет именно в тех областях своей империи, где они вербовали и размещали наемников[216]. И наоборот, монетная чеканка медленно распространялась в других регионах Средиземноморья, даже в настолько коммерчески активных, как Египет, Финикия, Карфаген или Этрурия, а римляне и вовсе не выпускали регулярных серебряных монет вплоть до конца III века до н. э. Важно отметить, что не торговля создала монеты и не монеты создали торговлю — они просто вместе работали. Точно так же монеты не порождали войны, рабство, тирании или империи — монетная чеканка просто научилась принимать участие в этих процессах ровно так же, как это сделали поэзия, искусство и история.

Рис. 3.7. Серебряный статер Креза, Сарды, 561–546 гг. до н. э. Лев и бык / Инкузный штамп. ANS 1975.218.54. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

Древние люди быстро поняли, что легализирующее монету сообщение на ее лицевой стороне может быть дополнено рисунком на оборотной стороне. Этот весьма ранний шаг удвоил коммуникативную силу монет, поместив исходящие сообщения на ее обе стороны. Аналогию этому можно найти в классическом романе Марка Твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура», в котором бродячие рыцари использовали свои доспехи как универсальные рекламные щиты, чтобы распространять повсюду сообщения, важные для общественности[217] (эта идея еще раз была удвоена на серебряном долларе США, оборотную сторону которого украшает один из рыцарей Марка Твена — см. рис. 3.8). Мы делаем сегодня тоже самое с грузовиками, которые выполняют свои повседневные доставки и, развозя молоко или сантехников, в тоже время используются как мобильные рекламные транспаранты.

Рис. 3.8. Памятный серебряный доллар, США, 2016 г. Марк Твен / Литературные персонажи, в том числе конный рыцарь. ANS 2016.19.2. Воспроизводится с разрешения Американского нумизматического общества.

Сообщения, размещенные на металле, сделали монеты чем-то радикально новым