— Присмотри за детьми, Хелен, — нахмурилась Элоиза, — я скоро вернусь. Наверное, опять сунул ее в кисет с нюхательным табаком, — заявила мне. — То не расстается с ней никогда, твердя, что в этой книжке вся его жизнь, даже спать ложится с ней, а потом бросает где ни попадя!

И она поспешила в сторону дома. Я же пошла дальше вместе с молодой улыбчивой Хелен, горничной Бростонов. Собиралась дождаться возвращения Элоизы, осмотрев сад и хорошенько обдумав прозвучавшее за обедом. Но непоседливые дети убежали вперед, и горничная, бросив на меня виноватый взгляд, поспешила за ним, и я осталась одна.

Только вот, как оказалось, моему одиночеству был отведен короткий срок, потому что на мою дорожку неожиданно вывернула Жаклин, определенно подкарауливавшая меня за одним из старательно подстриженных кустов. Судя по решительному виду балерины, от ее компании мне было так просто не избавиться.

Нам все же предстояло поговорить.

На миг мне даже захотелось открыть портал и испариться, тем самым избежав нежеланной беседы, хотя, по мнению мужа, открывать порталы я не могла по определению. Или же — куда более приятный вариант — испарить противную девицу в вызывающе-красном платье. Правда, это заклинание входило в разряд Высших Боевых, но, уверена, у меня бы все получилось.

Но я не стала этого делать. Читала как-то о тюрьме Сансин, мрачной столичной крепости на берегу Россы, куда сажали провинившихся магов. Выхода оттуда не было, так же, как и шанса на побег.

Поэтому я и передумала.

Пусть живет, сказала себе. Только, желательно, подальше от меня. К тому же, если я ее прикончу тем или иным магическим способом, то Королевский Театр понесет непоправимую утрату.

Но общество насквозь фальшивой Жаклин меня нисколько не вдохновляло, поэтому, выдавив из себя такую же фальшивую улыбку, я язвительно поинтересовалась, что ей от меня нужно. Ах, поговорить…

Ну раз так, то пусть выкладывает, но побыстрее, потому что я спешу. Да, спешу на конюшню, чтобы удостовериться, все ли в порядке с моей лошадью. Отыскав взглядом терявшееся в зарослях дикого винограда здание из серого кирпича, на очередной развилке свернула в нужную сторону и направилась к нему. Жаклин пристроилась рядом, приноравливаясь к моему быстрому шагу.

— Я не задержу вас надолго, леди Бростон, — заявила она, ничуть не смущенная моим холодным тоном. — Собиралась еще раз поздравить вас со свадьбой. Из вас с Тайлором вышла довольно-таки красивая пара!

— Но из вас с моим мужем вышла бы куда красивее, не так ли? — спросила у нее резко. — Ну же, мисс Брюссо, я вовсе не шутила, когда сказала, что у меня мало времени. Вам не стоит больше ходить вокруг да около. Можете говорить со мной предельно откровенно.

— Как скажешь! — усмехнулась балерина, тут же перейдя на «ты». — Ты ведь знаешь, что нас с Тайлором связывают куда более близкие отношения, чем дружеские? Или мне стоит ввести его жену в курс столь пикантного… дела?

— Не стоит, — отозвалась я, поморщившись.

Потому что на миг представила ее без одежды, а затем вспомнила, как просвечивалась тонкая рубашка, открывая вид на крепкое тело моего мужа в нашу… гм… несостоявшуюся брачную ночь. Затем воображение скользнуло еще дальше, рисуя перед глазами картинки их объятий и поцелуев, и мне стало до ужаса противно. Настолько, что в груди всколыхнулся магический Огонь, а перед глазами замаячили картинки из книги с видами тюрьмы Сансин.

И напрасно я себе твердила, что мне все равно. Мне было вовсе не все равно!

Но я все же заставила себя успокоиться.

— Еще я знаю, что подобного рода отношения связывают вас с лордом Остином, который и привез тебя в этот дом без приглашения, — сказала ей.

Впрочем, от Роберта Остина Жаклин отмахнулась, как от навязчивой мухи.

— Тайлор любил меня и хотел на мне жениться, — заявила мне, но я почему-то нисколько ей не поверила. — Но не смог это сделать только потому, что с детства был помолвлен с некой Одри Нейтон.

— На ней он в конце концов и женился, — согласилась я, — и этого уже не изменить. Так чего же ты теперь добиваешься, Жаклин?

— Я хочу, чтобы ты знала — праздновать победу еще слишком рано, — заявила она с ненавистью, явив свое истинное лицо. — Он всегда был моим и будет моим, даже несмотря на то, что вынужден был жениться на тебе. Потому что Тайлор приходил ко мне по доброй воле, а ты лишь придаток к брачному договору!

На миг я замерла, не ожидав услышать подобного, и на красивом лице Жаклин появилась презрительная усмешка.

— О, я вижу, вы растеряли все свои колкие слова, леди Бростон! Но ведь вы же сами попросили меня говорить откровенно. И мне есть, что добавить… Не старайся, деревенщина, тебе мне не победить! А еще лучше сразу же убирайся с моего пути. Уползай в нору, из которой ты и выбралась.

— Даже так! — теперь усмехнулась уже я. — Тогда почему же он женился на мне, на деревенщине, хотя вполне мог отложить свой брак на неопределенное время, ведь в брачном договоре не оговорены сроки? Вспомнил бы обо мне лет так… через пятьдесят, проведя все эти годы с тобой?

На это Жаклин изменилась в лице, но быстро пришла в себя и выдала очередную колкость:

— Бростон-Холл поистине прекрасен, леди Бростон, и я надеюсь, что вы будете наслаждаться каждым днем жизни в сельском имении, пока я буду наслаждаться жизнью с вашим мужем в столице.

— Еще как буду! — заявила ей. — Потому что мое счастье не зависит от благосклонности мужчин или же умения добиваться их расположения, даря им сиюминутное удовольствие. То же самое они могут купить себе в публичных домах, где, подозреваю, услуги стоят чуть дешевле ваших, мисс Брюссо!

На это она ахнула, но я не дала ей открыть и рта. Мы, деревенщины, такие!

— Мое счастье, — сказала я, — в этой земле и в благополучии людей, которые на ней работают. А еще в моих книгах и занятиях магией. И если Тайлор Бростон сможет со мной это разделить, нас с ним ждет счастливый брак и пятеро детей. — Да, как и предсказывала та гадалка-шарлатанка!.. — А если нет, мне совершенно все равно, где и с кем мой муж будет проводить время, утоляя свои прихоти — с очередной танцовщицей или же со шлюхой из портового борделя. Потому что, глядя на вас, мисс Брюссо, я не вижу в этих понятиях особой разницы.

Развернулась и ушла, оставив ее на дорожке, полыхающую гневом и изрыгающую проклятия. Могла бы заткнуть ей рот заклинанием, но не стала пачкаться. Вместо этого быстрым шагом дошла до конюшни, уверенная, что там, за полуоткрытыми створчатыми воротами, откуда до меня доносился конский дух вперемешку с запахом свежей соломы, я найду свою Грозу. А еще обязательно встречу кто-нибудь из слуг. Конюх, в свою очередь, подыщет мне женское седло, и я немного проедусь верхом, чтобы вернуть пошатнувшееся душевное равновесие.

Но в конюшне, к удивлению, никого не было, и это показалось мне немного странным.

Но, подумав, что у конюхов могли быть и другие дела, я осторожно вошла внутрь. В конюшне все оказалось спокойно — на стенах висели седла вместе с парой кожаных курток на специальных крючьях, под ногами была свежая солома, а лошади с любопытством тянули ко мне головы из просторных денников.