вызывали чувство восторга и нереальности происходящего. Так вот какая ты, Заграница!

«Хищный оскал капитализма», о котором нам твердили со школьной скамьи, при ближайшем рассмотрении оказался приветливой улыбкой, а сами «акулы» – гостеприимными и радушными хозяевами.

Примечательно, что в ту пору не только Канарские аборигены были для нас экзотикой, но и мы, русские, которых они представляли чуть ли не полудикими бородато-мохнато-лохматыми дикарями в шапках-ушанках, овчиных тулупах и валенках, и теперь впервые увиденные воочию, стали для многих из них диковиной.

Мы купались в океане, резвились в аквапарке, путешествовали по острову, наслаждались традиционной едой в местных ресторанах, зажигали в барах и на дискотеках. Даже посетили тамошний зоопарк, который, по утверждению местных гидов, на тот период считался одним из самых больших в мире, и его якобы в своё время пытался приобрести в личную собственность Майкл Джексон, но ему отказали.

Словом, мы прекрасно провели время и отдохнули. Но отмечать Новый год в жарких странах под пальмами нам, привыкшим к снегу, морозам и ёлкам, кажется каким-то абсурдом. Что может быть нелепей?

Две недели промчались незаметно, отдых закончился, и мы вернулись в Москву к нашим повседневным делам.

С Бородой мы виделись практически каждый день, собираясь на эдакую планёрку. Частенько мы встречались в мебельном магазине на улице Сретенка, где специально для этого было оборудовано одно из подсобных помещений: мягкая мебель, чай-кофе и всё такое. Хозяином магазина являлся Лёша Дурак (такое прозвище), человек Бороды. Служебный вход магазина выходил в просторный, закрытый от посторонних глаз двор, что позволяло нам съезжаться туда, не привлекая лишнего внимания.

Примерно раз в месяц под предводительством Бороды и «борцов» мы ездили навестить Сергея Ивановича, отбывавшего срок в колонии под Тверью, тогда ещё Калининым. Как правило, к нам присоединялись и представители других бригад, желающие выразить своё уважение и оказать поддержку Сильвестру. Иной раз собиралась кавалькада до восемнадцати машин «гостей».

Мы всей компанией подъезжали к лагерю с тыла, со стороны пустыря. Лагерь был обнесён высоким бетонным забором. С внешней стороны забора шла запретная зона, метров пятнадцать шириной, огороженная колючей проволокой. К нам через калитку в ограждении выходило отделение солдатиков, охранявших периметр, и как муравьи тащили в лагерь кучу громадных сумок с привезённым нами гостинцами.

Сергей Иванович поднимался на крышу ближайшего к бетонному забору здания и таким образом мы с ним общались. Орали-кричали друг другу, находясь на расстоянии 30–40 метров. То-то шуму было. Не знаю, была ли у кого-нибудь ещё такая мощная поддержка?

* * *

Кардинально и стремительно менялась государственная политика, и некогда социалистическая экономика спешно перестраивалась, взяв курс на капитализм и рыночные отношения. Для предпринимателей открылись широкие перспективы. Россия стала страной поистине неограниченных возможностей.

Вместе с государством менялся и криминальный мир, который тоже хотел использовать эти неограниченные возможности.

Вместе с подконтрольными компаниями криминал проникал во все сферы экономики, усиливая своё влияние и жестоко подавляя конкурентов. Всё чаще спорные вопросы решались с помощью оружия, причём от пуль гибли не только криминальные авторитеты и «пацаны», но и коммерсанты. Предпринимательство становилось опасным для жизни занятием.

Пожалуй, что именно с 1992 года начались те самые «лихие». Постреливать друг друга стали не только противоборствующие группировки, но и бывшие соратники в борьбе за власть в регионе и дивиденды от подконтрольных компаний. Начался передел сфер влияния и освоение «новых территорий».

Коснулось это и Люберец. После убийства в 1987 году легендарного Вани Люберецкого, человека известного и уважаемого в преступном мире, на люберецкий Олимп поднялись Заяц (Сергей Зайцев) и Рыбак (Михаил Рыбаков).

Мы с Серёгой Культиком были знакомы с ними. Заяц серьёзно увлекался пауэрлифтингом, а заодно и бодибилдингом. Спортсмены шутили над ним: «Самый сильный из качков и самый качок среди силовиков». Однажды они с Валентином Дикулем, нашим знаменитым атлетом и циркачом, отправились на чемпионат силачей, тот, где таскают огромные валуны и колеса от карьерных самосвалов.

Сергей Зайцев и Сергей Ананьевский

Правда, достичь серьёзных результатов не получилось. Как с иронией рассказывал потом Заяц, им с Валентином не удалось пройти даже отборочный тур.

Рыбак тоже немного тягал железо ещё со времён «люберов», поддерживал себя в форме.

Как-то мы спросили Рыбака, вернувшегося из Италии:

– Ну как тебе итальянцы?

– Да такие же, как наши чеченцы, только добрые – ответил тот.

Общих дел у нас с ними не было, так, чисто приятельские отношения. Время от времени они заезжали к нам в «Радугу».

К сожалению, век их оказался недолог. Осенью 1991 года убили Рыбака, а через пару лет, 18 декабря 1993 года, на пороге своего дома был застрелен Заяц.

Примерно в это же время, в 1991–1992 годах, стала подниматься люберецкая бригада Юры Манилова по прозвищу «Маня» и Сергея Самотина по прозвищу «Сэм».

Маня несколько лет назад освободился, отмотав довольно приличный срок. Отнюдь не богатырского сложения, человек умный, расчётливый и обладающий твёрдым характером.

Сэм, в противоположность Юре, был парень отчаянный и безбашенный, с мощной фигурой бойца.

У них сложился прочный тандем, в котором они дополняли друг друга. Если Маня был в нём мозгом, то Сэм – мышцами.

Маня и Сэм двадцать с лишним лет спустя

Маня и Сэм пытались взять под свой контроль нефтеперерабатывающий завод в Капотне. Понимая, что удержать такой актив в эпоху передела, когда оружие заменило слово, будет нелегко, обратились за поддержкой к Бороде, предложив ему долю в НПЗ и, соответственно, войдя в его коалицию.

Нам несколько раз всем скопом с оружием в руках приходилось ездить в Капотню, демонстрируя силу и серьёзность наших намерений – отстаивали интересы Юры и Сэма. Всё обошлось без пальбы. Как говорится, «задавили авторитетом».

Главная «стрелка» в Капотне закончилась не начавшись. По сути это было демонстрацией силы Мани, Сэма и их союзников по блоку, эдаким военным парадом, рассчитанным произвести правильное впечатление не только на оппонентов, которые так и не появились, но и на руководство предприятия. Возможно, на них, на руководство, даже в первую очередь.

Получил ли от Мани и Сэма долю в НПЗ Борода? Скорее всего. Вряд ли бы он, деловой человек, видя перед собой столь лакомый кусок, стал ввязываться в эту затею «за так». И это нормально. Ничего личного, бизнес есть бизнес. Да и Маня, человек умный и дальновидный, не обратился бы к Бороде за поддержкой, не предложив взамен чего-то.

Мы же, так сказать, массовка,