Лицо Джастина казалось трагической маской. Он кивнул.

— А почему он с твоей матерью? — Рейчел уже обо всем догадалась, но ей нужно было услышать это от него, несмотря на то что мурашки побежали у нее по коже, а к горлу подступила тошнота.

Джастин молчал. Она почувствовала, как что-то у нее в душе умерло.

— Он твой отец, да? Скажи мне, черт бы тебя побрал! Это та самая тайна, которую ты так тщательно скрывал? Зачем?! — Ее голос сорвался на крик. — Зачем?! — Потом упал до едва различимого шепота: — Господи, зачем? — Фотография выскользнула из ее внезапно разжавшихся пальцев. Глаза были сухими.

— Я думаю, нам надо поговорить, — сказал Джастин, вставая с кровати и одеваясь.

— Теперь ты хочешь поговорить? — Она подняла на него глаза, обдав волной ненависти. — Разве ты можешь сказать что-нибудь в свое оправдание? Как ты мог так поступить со мной?! Как?! — закричала она. — Знаешь, кто ты после этого?! Ты самый настоящий ублюдок, вот кто!

Джастин застыл на месте. Его тело напряглось, глаза превратились в серо-голубые льдинки.

— Ты попала в точку, дорогая. Я действительно ублюдок, — жестко и четко произнес Джастин. — Незаконнорожденный сын твоего распрекрасного муженька. Но кто в таком случае он? Кем нужно быть, чтобы бросить беременную женщину и даже не пожелать увидеть своего сына? Подумай об этом, Рейчел.

Потрясенная Рейчел боролась с желанием узнать наконец все. Но она не намерена была разговаривать с Джастином Холдейном. Она хотела вычеркнуть его из своей жизни, вырвать из сердца. Хотела поскорее покинуть ранчо и стереть всякое воспоминание о нем.

Но Рейчел понимала, что не сумеет это сделать. Она занималась любовью с сыном Ричарда! Она спала с сыном своего мужа! Это было чудовищно.

Джастин был рад, что теперь она знает все. На душе стало легче, боль немного смягчилась, и он расправил плечи. Теперь он мог посмотреть ей в глаза и сказать правду о своих чувствах. Вот только захочет ли она теперь его слушать? Он в этом сомневался.

— Ты поговоришь со мной? — спросил он. Голос у него был твердый, но взгляд — умоляющий.

Она посмотрела мимо него, словно была не в состоянии его видеть.

— Только потому, что мне все-таки нужно получить от тебя ответы на несколько вопросов.

— Иди оденься и спускайся в холл. Я подожду тебя там.

Когда через четверть часа она вышла, Джастин ждал ее в холле у окна. При ее появлении он повернулся. Его серо-голубые глаза казались непроницаемыми.

— Я никогда не прощу тебе того, что ты сделал, никогда, — сказала она, остановившись в нескольких шагах от него. — Господи, ты знал, и все равно… — Она задрожала, как лист на ветру, и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

Джастин кинулся к ней и крепко взял за руку.

— Сядь, — велел он, придерживая ее и помогая сесть, хотя она и пыталась уклониться от его прикосновений. Взяв себе другой стул, он тоже сел. — Я расскажу тебе то, что мне известно. Да, мне следовало сделать это с самого начала, теперь я понимаю. Но я не сделал.

Рейчел стиснула дрожащие руки на коленях. Она хотела услышать то, что он собирался ей рассказать, но ее рассудок восставал даже против пребывания в одной комнате с Джастином. Единственный и правильный выход — покинуть Джастина, и «Сердце ковбоя», и Королодо. Ей нужно вернуться в привычную обстановку, чтобы спокойно осознать, что произошло.

Но ей никогда не понять, зачем Ричард обманул ее. Почему не сказал, что у него есть сын? Она так хотела иметь ребенка, и оба они считали, что это будет прекрасно. Но она никак не могла забеременеть. Теперь стало ясно, что это не вина Ричарда. Видимо, дело в ней.

Но, наверное, ей нужно этому радоваться, ведь они с Джастином не пользовались никакими противозачаточными средствами. Что ж, по крайней мере ей не грозит нежелательная беременность, о чем она, естественно, меньше всего волновалась в последние дни.

И в самом деле, мне это даже в голову не приходило, удивилась про себя она, чувствуя слабость от одного только воспоминания о том, какое неутолимое желание будит в ней Джастин и как поглотила ее вспыхнувшая между ними страсть. Даже сейчас, ненавидя его, она ощущала его притяжение, и потому ненависть медленно оседала на дно души, оставляя лишь стыд…

— Он приехал в долину тридцать два года назад, — заговорил Джастин, и она видела, какую боль причиняют ему эти воспоминания, — и они полюбили друг друга. Они были близки.

Рейчел постаралась собраться с мыслями.

— Ты узнал это от своей матери?

— Да. Когда она сказала ему, что беременна, он бросил ее и уехал. Вот и вся история, несколько простых фактов. Но они поломали жизнь сразу нескольким людям.

— А ранчо?

Джастин вытянул ноги и задумчиво уставился на свои ботинки.

— Примерно через месяц после его отъезда мама получила письмо от адвоката. Ричард Браннер купил ранчо и записал половину на ее имя.

— И?

— Это все, что я знаю. Когда я подрос, мать сказала мне, что приняла этот подарок ради меня. После ее смерти я унаследовал ее часть ранчо. Вот и все.

Однако Рейчел не устраивал этот короткий рассказ.

— А почему он оставил твою мать?

Джастин бросил на нее раздраженный взгляд.

— Я же сказал — потому что она забеременела.

— Тогда зачем он подарил ей половину ранчо? Ведь даже тридцать лет назад это было хоть и небольшое, но все-таки состояние.

Джастин не смог удержаться от горькой усмешки.

— Из-за чувства вины, почему же еще?

— Вины… — задумчиво повторила Рейчел. — Да, возможно, это так. — Мужчина, оставивший молодую женщину, которая ждет от него ребенка, мог облегчить свою совесть хорошим подарком. — Но почему тогда он не подарил ей все ранчо?

Джастин пожал плечами.

— Я никогда об этом не задумывался. Действительно, почему?

Поняв, что они разговаривают слишком по-дружески, Рейчел внутренне напряглась.

— Это все. У меня больше нет вопросов.

Джастин прищурился.

— Даже обо мне?

— Тем более о тебе. — Она встала. — Я подожду на улице.

Джастин вскочил.

— Постой. — Он схватил ее за плечо и повернул к себе. — Ты не можешь просто так взять и уехать. А как же мы?

— Мы? — Она была потрясена. — Нет никаких «мы».

— Черта с два! Есть.

— Ты с ума сошел. Мне невыносима сама мысль о том, что здесь произошло. Неужели ты думаешь, что я могу считать возможными какие-либо отношения между нами? — Она стряхнула его руку со своего плеча.

— Ты мне небезразлична.