– Где? – спросил Райкер.

– Я не могу вам это сказать.

– Ладно, дальше. – Джонсон был нетерпелив, словно гончийпес. – И что девушка?

– Я знаю о ней не так много. Но у нее есть возлюбленный,примчался за ней из Кловердаля – некий доктор Роберт Дорэй. Он остановился в«Мидуик-отеле» на Ист-Фолкнер-стрит. Совсем тронувшийся от любви славный малый.Уверен, что у него не было и мысли об убийстве, так он поглощен своимичувствами… Но если бы они пересеклись с Пэттоном, Дорэй задал бы ему отличнуютрепку!..

– Кажется, дело проясняется, – пробормотал Райкер.

Мейсон обратил к ним детски невинное лицо:

– Я говорил вам, что могу помочь, насколько допустимо. Шутего знает, парни, вы зарабатываете на жизнь, как я. На самом деле я никогданичего не имел против полиции… Она заводит дело, насколько позволяют обстоятельства,а я иду в суд и уже там разбираю это дело по косточкам. Вот так. И если выарестуете моего клиента, возможности отработать свой гонорар у меня не будет…

– Это верно, – согласился Райкер.

– А не можете ли вы рассказать нам еще что-нибудь о МаджериКлун? – спросил Джонсон.

– Делла, – вызвал Перри Мейсон секретаря, – принеси мнепапку с делом о «счастливых ножках».

Девушка кивнула и минуту спустя вернулась с папкой.

– Пока все, – сказал ей адвокат.

Она вышла, несколько громче, против обыкновения, хлопнувдверью. Перри Мейсон достал из папки фотографию.

– Ну, парни, – сказал он, – вот снимок Маджери Клун. Думаю,вы узнали ее, если видели раньше?

Райкер присвистнул. Оба полицейских поднялись, чтобы поближепосмотреть фотографию, поскольку Мейсон держал ее в руке.

– Девочки с такими ножками всегда причиняют беспокойства!Держу пари, она замешана в нашем убийстве…

Мейсон пожал плечами.

– Вы не можете доказать это без меня, парни, – бодро ответилон. – Я получил гонорар за попытку «раскрутить» Пэттона. Теперь он мертв, и мнене придется больше им заниматься. Вы можете проверить все мои отчеты,связавшись с Манчестером… Вы бы лучше, вообще-то говоря, присмотрели за этимдоктором Дорэем. Когда дело попадет в газеты, Дорэй решит, что его здесь ничто недержит, и укатит назад в Кловердаль.

– Я думал, он приехал за девчонкой, – сказал Райкер.

– Неужели? – поднял брови Мейсон.

– Разве вы не так выразились?

– Не думаю.

– А у меня создалось такое впечатление…

Мейсон вздохнул и, приложив руку к сердцу, сказал:

– Парни, вы ничего не сможете доказать без меня. Я рассказалвам все, что знаю, не нарушая, конечно, профессиональной тайны. Вы можетесидеть тут сколько угодно, но больше у меня для вас ничего нет!..

Райкер засмеялся и встал. Джонсон, помедлив, тоже поднялся,отодвинув кресло.

– Вы можете выйти здесь, – посоветовал им Мейсон, открываядверь в коридор. И чем дальше отходили они от кабинета, тем неотчетливееразличал Мейсон их отдаляющиеся шаги. Он захлопнул замок, подошел к двери,ведущей в приемную, открыл ее и, посмотрев на Деллу Стрит, улыбнулся ей.

– Что случилось, шеф? – хрипло спросила она.

– Убит Пэттон.

– Перед тем, как вы туда поехали, или после?

– Передо мной. Если бы его убили после, я был бы замешан…

– А сейчас?

Он покачал головой, сел на край стола, вздохнул и раздельносказал:

– Этого я не знаю.

Она подошла к нему и положила свою руку на его крупнуюкисть.

– Вы можете мне рассказать? – грудным голосом спросила она.

– Перед тем как ты пришла сюда, мне позвонил Пол Дрейк и даладрес Пэттона. Это на Мапл-авеню. Я поехал туда. Дрейк тронулся минут черезпять после меня. У здания я заметил симпатичную бабенку, она как раз выходила.На ней были белое пальто, белая шляпка и белые полусапожки. А глаза под цветфиалок – и такие испуганные! Я обратил на нее внимание, поскольку она выгляделавиноватой и до смерти напуганной. Потом я поднялся, постучал к Пэттону, мненикто не ответил. Позвонил – ничего. Я подергал ручку, и дверь открылась.

Он замолчал, чуть подавшись вперед, а Делла мягко иуспокаивающе слегка погладила его руку.

– Ну? – спросила она.

– Я вошел, – продолжал он. – Что-то показалось мнеподозрительным. Это была гостиная. На столе лежали шляпа, трость и перчатки. Язаметил это через замочную скважину еще перед тем, как вошел. Поэтому я иподумал, что кто-то дома…

– Зачем вы туда вошли?

– Мне нужен был Пэттон. Он не отвечал ни на стук, ни назвонок и тем не менее находился дома… Я подумал: мало ли что…

– Продолжайте.

– В гостиной никого не было, но, когда я вошел в спальню,там на полу лежал Пэттон, мертвый. Его ударили большим разделочным ножом.Грязная работа.

– А как? – спросила Делла Стрит.

– Смерть наступила мгновенно, да, огромное отверстие, прямов области сердца.

С ужасом, отразившимся в карих глазах, она тем не менееспокойно произнесла:

– Да, могу себе представить… И что потом?

– В другой комнате на полу я увидел кожаную дубинку.

– Но если его убили ножом, зачем тогда дубинка?

– Сам не могу понять. Все это странно.

– Вы известили полицию? – спросила девушка.

– Это сыграло бы против меня. Я стер отпечатки своих пальцевс дверных ручек. Я знал, что Пол Дрейк приедет минут через пять, и хотелуступить Дрейку, как профессионалу, возможность первым обнаружить тело. Я знал,что он сообщит полиции. Как только вышел из номера, я услышал, что открылсялифт и раздались голоса: женский повествовал о какой-то девушке, котораязакатила в ванной комнате убитого истерику. И, судя по обращениям женщины, японял, что она идет с полицейским. Я сразу сообразил, что может выйти. Меняувидят у номера, где убит человек, и, как бы я ни излагал всю историю, мненикогда не поверили бы. Не то что меня обвинили бы в этом убийстве, но быстросклеили бы версию, что один из моих клиентов убил, потом позвонил мне, а яскрыл доказательства или что-то в этом роде. Я представил, что люди, которыемне доверяют и которыми я занимался, могут быть замешаны в этом… После того какфараон увидел бы меня или выходящим из номера, или стоящим возле него, яникогда не смог бы защищать кого-либо, обвиняемого в убийстве, потому что судьявсе время держал бы в голове мой, хоть и недоказанный, сговор с клиентом.