– Мне не дает покоя дубинка.

– То есть?

– Почему кто-то убивает ножом, потом идет в другую комнату ибросает в угол дубинку?

– Может, этот из тех случаев, когда кто-то подставляеткого-то? Некто имеет дубинку с отпечатками пальцев того, кто по его желаниюдолжен быть в преступлении замешан. Отпечатки бывают иногда сделаны оченьдавно, и тогда…

– И тогда он убил бы свою жертву дубинкой. Но на головеПэттона не было подобных следов. Он умер от резаной раны. Это точно.

– Почему же дубинку там оставили? – спросила девушка,машинально поправляя завиток волос, выглядывающий из-под серо-голубого фетра.

– Хотелось бы знать, – сказал он ей и вдруг рассмеялся. –Да, придется поломать себе голову, чтобы избавиться от детективов.

Она стояла у двери, держась за ручку, и с веселымлюбопытством смотрела на него.

– Шеф, почему вы не поступаете так, как другие адвокаты?

– Ты имеешь в виду – подстроить доказательства и дать ложныепоказания?

– Нет, совсем не это. Почему бы вам не сидеть в конторе и неждать, пока дела придут к вам сами? Пусть полиция работает по своему прямомуназначению, потом вы пойдете в суд и попытаетесь заполнить пробелы… Почему вывечно ухитряетесь попадать в самый эпицентр происшествий и еще умудряетесь бытьзамешанным в них?

Он усмехнулся:

– Если бы я знал!.. Я так устроен, вот и весь ответ!Скольких людей незаслуженно обвиняли, опираясь на сомнительные улики! Я непризнаю дел такого рода. Люблю окончательно установить, что человек невиновен.Люблю поиграть с фактами. У меня просто мальчишеская горячка очутиться в узлесобытий, все разгадать, распутать быстрее полиции и первым знать, что произошлона самом деле…

– И защитить кого-нибудь совсем беспомощного… – добавилаДелла Стрит.

– Да, конечно, это часть моей игры.

– Всего доброго, – улыбнувшись, сказала она.

Перри Мейсон набрал номер частного сыскного агентства ПолаДрейка и услышал осторожный голос детектива:

– Алло?

– Старина, – сказал Мейсон, – не называй меня по имени, еслиты не один. У меня – путь свободен…

– Я буду минут через десять, подождешь?

– Да, – ответил Мейсон.

Адвокат положил трубку, уселся в свое вращающееся кресло изакурил сигарету. Он сидел неподвижно, разглядывая скользящие в электрическомсвете кудрявые клубы дыма. Вдруг он утвердительно качнул головой, будто этимподвел черту под каким-то решением, и глубоко затянулся.

Он докурил сигарету до конца, сплющил окурок в пепельнице ипосмотрел на часы.

В это время он услышал, что кто-то дергает ручку двери. Слегкостью, неожиданной при его массивном теле, Мейсон подошел к двери.

– Кто там?

– Открой, Перри, – послышался голос Пола Дрейка, и адвокатвпустил своего старинного друга и соратника.

– Ты тогда у Пэттона сориентировался в обстановке, правда? –возбужденно начал Перри Мейсон.

– Конечно, я подумал, что тебе так нужно…

– Как ты догадался, что что-то случилось?

– Прежде всего, – начал Дрейк, – я задержался. У меня тамзабарахлил пусковой прибор, а я ничего не мог понять; хорошо, подошел какой-тознающий прохожий, сказал, что один механизм вышел из строя и, если я переключумашину на большую скорость и «протрясу» ее туда-сюда, может, и сработает. Исработало…

Перри Мейсон пристально посмотрел на Пола Дрейка ипобарабанил пальцами по столу.

– Давай дальше, – нетерпеливо сказал он.

– Я ведь тебе рассказываю, почему опоздал…

– Не обижайся.

– Намного?

– Не знаю. Я видел тебя. Ты выглядел так, словно оченьспешил. Я и подумал: «Э, тут что-то не то… Или для меня имеется послание вкомнате Пэттона, или какие-нибудь непредвиденные обстоятельства…» Я поднялся, атам как раз полицейский открывал дверь Пэттона. Столпилось нескольколюбопытствующих постояльцев, и я присоединился к ним.

– Ты входил туда?

– Имеешь в виду комнату убитого?

– Да.

– Нет, не смог. Там сразу пропустили вперед ребят из отделапо расследованию убийств. Но я пристроился к двум парням, да там еще былифотокорреспонденты… Я добыл всю информацию.

– Давай не томи, рассказывай, – попросил Перри Мейсон.

– Но послушай, у тебя-то есть что мне рассказать? – спросилПол Дрейк.

– Только то, что я сам чуть-чуть задержался и, когда тамоказался, дверь была заперта. Я посмотрел в замочную скважину, на столе увиделшляпу, трость и перчатки. Я постучал в дверь и…

– Я знаю твою историю от полицейского, которому ты всерассказал.

– Ну, тогда что еще? – спросил Мейсон, вновь нервнозакуривая.

Дрейк пожал плечами:

– Откуда мне знать?

– Ну, – повращался в кресле Мейсон, – если ты все знаешь,мне нечего добавить.

– Хорошая история, – сказал Пол Дрейк и добавил: – Заисключением одной вещи.

– Что еще такое? – поинтересовался Мейсон.

– Я расскажу тебе лишь факты, а ты сообразишь, что к чему.

– Давай.

Пол Дрейк ухитрился так разлечься в громадном кожаномкресле, что его длинные ноги свешивались через один подлокотник, а другой –подпирал его спину.

– Шляпа, перчатки, трость на столе в гостиной – это вещиПэттона. Женщину, которую ты встретил, между прочим, зовут Сара Филдман,занимает комнату напротив. Она слышала истерику девушки; думала, что звуки идутиз ванной – видно, мужчина пытался туда попасть. Тело лежало в спальне, он былв нижнем белье, банный халат накинут на одно плечо, одна рука – в рукаве,другая – голая; смерть наступила почти мгновенно; удар нанесен огромнымкухонным ножом. Нож новый. Рана прямо над сердцем. Грязное убийство: все кругомв крови; обе двери закрыты, дверь из спальни – изнутри. Одно окно на пожарнуюлестницу открыто, на кровати – вмятины, похоже, кто-то перелез через нее в окноили, может, наоборот, залез по лестнице в комнату через окно. В ванной полициянашла платок девушки, такой мокрый, будто им пользовались как половой тряпкой,или он был весь в крови, и его пытались отстирать. Таз забрызган кровью… Такиелихорадочные, необдуманные действия: все выглядит так, словно девушка пыталасьсмыть кровь со своей одежды или с самой себя, но без особого успеха. В прихожейполиция нашла дубинку.