– тот факт, что школьникам независимой Украины предложено изучать творчество Николая Васильевича в курсе (вдумайтесь!!!) «Зарубежная литература». Думаю, тут комментарии излишни.

Второй – перевод на державную мову «Тараса Бульбы», вышедший в 1998 году. В подзаголовке его сказано: «Редакция Ивана Малковича и Евгения Поповича на основе перевода Николая Садовского. Редакция перевода осуществлена над вторым, переделанным авторским изданием 1842 года с учётом первого авторского издания 1835 года».

Вот лишь некоторые цитаты (русский оригинал и курсивом современный украинский перевод).

«И витязи, собравшиеся со всего разгульного мира восточной России, целовались взаимно.

І лицарі, що зібралися зі всієї широкої України, чоломкались один з другим.

…нужно было иметь всю хладнокровную наружность запорожца, чтобы сохранять неподвижное выражение лица, не моргнув даже усом, – резкая черта, которою отличается доныне от других братьев своих южный россиянин.

…треба було мати холоднокровну поставу запорожця, щоб, слухаючи все це, зберігати на обличчі байдужу міну, не зморгнувши й вусом, – прикметна риса, якою й досі відрізняється від інших слов'ян українець.

Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей.

Бували й по інших землях товариства, а такого, як на нашій землі, не було ніде.

Степь чем далее, тем становилась прекраснее. Тогда весь юг, все то пространство, которое составляет нынешнюю Новороссию, до самого Черного моря, было зеленою, девственною пустынею.

Степ що далі, то все кращав. Тоді увесь наш південь, увесь той простір аж до самого Чорного моря був неторканою зеленою пустелею».

Гоголь оставил целый мир, где жили старосветские помещики, глотал вареники Пацюк летал на черте в Петербург кузнец-богомаз Вакула. А еще городские помещики Добчинский и Бобчинский, уютный и хлебосольный дом Собакевича… Сытное и спокойное житьё-бытьё, лишь изредка потревоженное всякими прохвостами и авантюристами. И Тарас Бульба со своими товарищами, списанные с нескольких поколений предков писателя, преданные своей русской вере, и петербургские повести, предвосхитившие и Р. Стивенсона, и О. Уайльда.

Только вот этот мир, связывавший Миргород и хутор близ Диканьки с имперской столицей никак не вписывается в мифологию украинства, построенную на ненависти и зависти. И тот, кто читал Гоголя, вполне способен очертить мелком круг и защититься от всякой нечисти, вроде Вия, выбирающегося на свет Божий из преисподней то в лице неуравновешенного адвоката Михновского, то атамана-маньяка Семесенко и наркома-фанатика Скрипника, то диоксинового «мессии» Ющенко и прочего Вятровича.

Часть третья

Кирилл, Мефодий и жлобство

В основе украинского мифа лежит жизнь и творчество Тараса Шевченко. В этой части книги мы познакомимся с людьми и обстоятельствами, благодаря которым этот персонаж стал не просто жлобом с задатками, привезённым помещиком Энгельгардтом в столицу. Личность самого “Кобзаря” прекрасно изучена и патентованными шевченковедами, и Олесем Бузиной. Здесь же речь пойдёт о его спасителях из рабства и товарищах по Кирилло-Мефодиевскому братству.

Уманская резня. «Пик освободительной борьбы украинского народа» или этническая чистка?

21 июня 1768 года гайдамаками была взята Умань (ныне – Черкасская область), после чего несколько дней шла резня еврейского и польского населения. Это событие стало одной из основополагающих частей украинского мифа и вдохновляло погромщиков более поздних времён на повторение зверств. Как это было и кто прославил убийц, мы расскажем в этой статье.

Предательство со всех сторон

Местечко Умань принадлежало графу Салезию Потоцкому. Ещё в 1749 году на город впервые напали бандиты, именовавшие себя гайдамаками: они сожгли часть Умани и убили многих поляков и евреев, находившихся там. В 1761 г. граф отстроил город и учредил в нем ярмарку; в это время здесь проживало около 450 евреев.

В 1768 году на правом берегу Днепра, принадлежащем Речи Посполитой, началось крестьянское восстание, участники которого – местные крепостные и беглые запорожские казаки – назвались гайдамаками. Их возглавил российский подданный Максим Железняк (Зализняк).

В июне в хорошо укрепленной Умани нашли убежище тысячи евреев и поляков из соседних местечек.

Когда повстанцы двинулись на Умань, губернатор (управляющий графа и комендант) Младанович послал против них местных казаков под командованием сотника Ивана Гонты. Однако тот, несмотря на богатые подарки, полученные от еврейской общины, перешел на сторону гайдамаков и вместе с ними осадил Умань, перебив всех евреев и поляков, не успевших укрыться за городскими укреплениями.

Уманская резня. Рис. Т. Шевчнко

Вскоре отряды Железняка и Гонты ворвались в Умань (по некоторым сведениям, их впустил Младанович, положившись на обещание Гонты пощадить поляков). Около трех тысяч евреев укрепились в синагоге и под руководством Лейбы Шаргородского и Моше Менакера отразили натиск гайдамаков, пытавшихся взять ее штурмом. Повстанцы разрушили здание пушечным огнем, и все защитники погибли.

Сам Железняк на допросе скромно вспоминал: «Как скоро в местечко Умны вошли, то хотя по нас и было из одной прежде пушки, а потом из мелкого ружья выстрел, однако нам никакого урону, кроме одного человека, не учинено».

Всего в ходе резни в Умани, продолжавшейся три дня, было убито около 20 тыс. евреев и поляков, в том числе и сам Младанович. Когда он перед смертью напомнил Гонте о его обещании, тот возразил: «Но ведь и ты изменил данному евреям слову не выдавать их мне».

«Резня была так велика и ужасна, что кровь зарезанных стояла в синагоге повыше порогов… Потом буяны вынесли из синагоги все свитки Торы, разложили их по улицам города и верхом проезжали по ним… Трупы убитых евреев десятками тысяч валялись по городу…

Их подвергали мучительным истязаниям: рубили, кололи, четвертовали и колесовали, они же с радостью принимали смерть, а Богу своему всё-таки не изменили… Малюток отрывали от грудей своих матерей и колесовали…. Один буян заколол на одном чурбане несколько сот евреев… Дети пострадали за грехи своих отцов и матерей.

Валявшиеся трупы бросали за лишь (?) от города; ручьи крови всюду виднелись. Трупы сделались добычей свиней и собак. Резня эта продолжалась восемь дней. Спустя несколько времени Гонта объявил приказ, что никто не смеет скрывать у себя еврея; кто ослушается, голова того будет рассечена», – описывал происшедшее чудом спасшийся еврей-аноним, чей рассказ представил историк Элияху Галант в Нежине в 1895 году.

«Из местечка Умны, – поинтересовались у Железняка следователи, – ты и сотник Гонта с командами почему на здешнее место, на котором вы с казаками взяты под караул, выступили?»

И получили такой ответ: «Из местечка Умны я и сотник Гонта вышли потому, что от великого побитого народу жить было не можно».