Я смотрела, как Ангэлер убирал обратно на полку мою неудавшуюся находку, но думала уже вовсе не о докладе. Загадочное поведение самого лорда не давало мне покоя. Что бы оно значило? К чему эти совместные прогулки, нечаянные прикосновения, просьба звать его по имени? И эти пристальные взгляды… У меня не такой богатый опыт общения с противоположным полом, но различить в глазах мужчины интерес мне под силу. И в синих омутах Ангэлера читался самый неподдельный, густо концентрированный и откровенно мужской интерес…

Вот только что за ним стояло? Фривольный светский флирт, обыденный и ничего не значащий для лорда? Или эту заинтересованность я могла записать на счет своих женских чар?..

От последнего предположения в груди разлилось приятное тепло, а в животе сделалось щекотно. Я закусила губу, довольная собой и одновременно смущенная собственной дерзостью.

Впечатлений для одного дня оказалось более чем достаточно, и я уж было решилась пожелать некромонгу доброй ночи и отправиться к себе, но меня опередили. Ангэлер легко разгадал мой замысел и тут же развил кипучую деятельность по поиску нужной мне книги.

Неужели ему так не хотелось лишаться компании? Возможно, лорду-попечителю стоит и для себя подобрать компаньонку?

Мысль про компаньонку мне не понравилась. А вот как лорд Арланд рассказывал о книгах очень даже понравилось. Узнавать, каким причудливым путем то или иное сочинение попало в здешнюю библиотеку, было неожиданно увлекательно. Через пару минут я и думать забыла о том, чтобы уйти.

— А вот, похоже, и то, что мы ищем, — произнес лорд, вчитываясь в названия томов у нас над головами.

Мужская рука мягко обвила мою талию, немного сдвигая меня в сторону, пока Ангэлер тянулся за искомой книгой. Лишь пару секунд я была прижата к его боку, лишь пару ударов сердца обжигающе горячая ладонь лежала на моей пояснице, а ноздри наполнял аромат разгоряченной мужской кожи — довольно приятный, — к которому примешивался сладковатый запах бренди и парфюма. Я стояла, замерев, как пойманная мышь. Голова шла кругом от остроты нахлынувших ощущений. И такой непозволительной близости…

— Хм, определенно здесь найдется что-то полезное, — заключил лорд Арланд, пробежав глазами оглавление. И, отступив на шаг, вложил мне в руки сборник обычаев и суеверий соседних государств.

— С-спасибо, — прошептала в ответ, стараясь незаметно восстановить сбившееся дыхание.

Не стоит показывать лорду, какой эффект на меня производят его маневры на грани приличий. Сколь новыми и волнующими они ощущаются! И приятными. Да, — к чему обманывать себя? — мне нравилось, стоя в полумраке библиотеки, чувствовать себя центром, средоточием его интереса и желания. Пусть и мимолетного… Оно развеется в воздухе, стоит лорду выйти за двери, но сейчас… Сейчас его настойчивое внимание окутывало меня, как плотный туман окутывает осенний Мальбург.

Это и пугало, и будоражило…

Взгляд как магнитом притянуло к лицу Ангэлера, и я впервые по-настоящему рассмотрела его. Оно не было таким идеальным, каким показалось мне в бальном зале. Я заметила и тонкий белесый шрам прямо под темной бровью, и небольшую горбинку носа, и крупноватый рот, не тонкогубый или изнеженно пухлый, а очень мужской. Эти несовершенства не портили его, а лишь сильнее завораживали, не отпускали взгляд, как и темно-синие глаза, которые так и хотелось назвать «жгучими».

Разве может холодный синий быть таким обжигающим?!

Тишина в библиотеке стала такой плотной, хоть ножом режь, и я с ужасом поняла, что беззастенчиво пялюсь на стоящего рядом мужчину. Опомнившись, аккуратно раскрыла выданную мне книгу и пробежала глазами оглавление.

— Лилия или чертополох, — прочитала привлекшую внимание строку и перелистнула на указанную страницу. — Всё же есть у них цветочные традиции…

Лорд Арланд неопределенно хмыкнул:

— Эту традицию вы вряд ли включите в свой доклад…

— Почему же?

Улыбка некромонга стала поистине коварной.

— Эта пикантная традиция пришла изначально из Оберона, но быстро прижилась в Вармии, — начал он, и его хрипловатый голос проникал в самый центр моей груди. — А касается она первой брачной ночи.

Я как раз долистала до нужного раздела и с удивлением уставилась на малопристойную гравюру.

— Южные мужчины больше ценят чувственность, чем девственность своей избранницы, — продолжал вещать в мое краснеющее ухо Ангэлер. Когда он успел опять приблизиться? — И суть традиции проста: если мужчине понравилась проведенная вместе ночь, то утром на пороге покоев будут благоухать лилии. Одаренная таким образом леди остается жить в самых роскошных покоях, где и делит постель с супругом. Если же он остался разочарован, то утром на пороге жену будет ждать чертополох. Участь ее в таком случае незавидна: ее переселят в скромные комнаты в женской части дома, где супруг лишь изредка будет ее навещать с целью продолжения рода, если, конечно, у него не появится вторая жена.

Лорд Арланд замолчал. Его глубокое дыхание согревало мой висок, пока он сам широкоплечей скалой нависал надо мной. Стоило повернуть к нему лицо, и наши губы неминуемо бы встретились…

И мне хотелось этого… О, как мне этого хотелось! До дрожи в коленях, до покалывания на губах…

А потом вдруг вспомнилась мадам Мезар и ее наставительное: «Надеюсь, вы не опозорите нас!» Это возымело эффект пощечины.

Что я творю?!

Вести беседы с мужчиной на подобные темы — уже неприемлемо! Но я, в конце концов, образованная и современная девушка, могу поговорить и об этом… Но падать в объятия лорда-попечителя на второй день пребывания в его доме — это уже слишком!

Какой беспутной девицей я предстану в его глазах! А уж если об этом узнают в школе, то меня живьем съедят…

Я протиснулась бочком к письменному столу и опустилась в кожаное кресло, отвоевывая себе немного личного пространства. Это позволило хоть немного вернуть мое безвременно почившее здравомыслие.

Лорд Ангэлер не сводил с меня горящего взгляда, но и попыток приблизиться, к счастью, не предпринимал.

Как день ясно, он со мной играет! И получает явное удовольствие, смущая и провоцируя меня. А я что же? А я тоже в долгу не останусь…

— А что дарят мужчине, если он разочаровал жену в первую брачную ночь? — спросила, невинно похлопав ресницами.

Некромонг на мгновение удивленно замер, а потом рассмеялся. Негромко, но очень проникновенно. Его смех беспрепятственно проник внутрь меня и завибрировал в груди.

— Никогда не слышал о такой традиции, — отсмеявшись, он присел на краешек стола и сложил руки на груди. — Но, думаю, уместнее всего был бы кусок веревки с мылом. Если мужчина не может удовлетворить женщину в постели, так проще ему сразу удавиться.

И снова наши взгляды встретились, и пол под ногами пошатнулся.

В воздухе библиотеки, пропахшем знаниями и книгами, разливалось что-то чуждое этому месту. Тягучее, пьянящее, греховно-сладкое… Какой-то яд, проникающий сразу в душу, отравляя ее запретными желаниями. Еще немного и им невозможно станет сопротивляться…