Почти все время он проводил в кабинете. С Тумой или без нее, он находил там массу интересных занятий. Большую часть книг, расставленных на полках, Авар проштудировал еще в отцовской библиотеке, но были тут и те, которые встретились в первый раз. Сын Эскала читал, размышлял и расспрашивал Туму о тонкостях работы с источником. Хозяйка дома охотно проводила с ним свободное время. Они сошлись легко, оба дети могучих магов, они оказались лишь хранилищами силы без возможности этой силой воспользоваться, они могли стать приемниками ремесла, а оказались не у дел, и эта общая неудача объединяла куда лучше любых других совместных предприятий. Они часами говорили об искусстве, о заклинаниях, отварах и артефактах, но все это больше походило на сплетни девственниц о постели: ни Тума, ни Авар никогда не смогли бы заставить силу служить себе.

Хозяйка дома охотно делилась премудростями использования источника, коих знала не мало. Больше всего ее забавляло, что открывая себя магу, она, сама того не желая, проникала в его мысли, и через несколько мгновений знала о нем все. Маг, конечно, использовал ее, но и плата была неплохой. Тума смеялась, когда чародеи хотели использовать ее источник, говорили: "откройся", но при этом гораздо сильнее открывались сами. Рассказывала, как в юности, они с сестрой устраивали шалости, которые той были не под силу в одиночку. О том, как несколькими годами позже, отец пытаясь отвоевать сестру у смерти, чуть не убил ее, Туму, потратив все, что у нее было. Он любил своих девочек и, пытаясь не потерять одну, чуть не лишился обеих. Смерть слишком крепко держала Тайлу, ребенок, зачатый от привороженного мужчины никому и никогда не шел на пользу, тут никакая сила бы не справилась. Авар не стал спрашивать, понравились ли Туме мысли отца, он и так знал ответ — нет.

Как-то за вечерним чаем, сын Эскала проболтался Туме про лавандовое поле. Женщина отшутилась: "Чего только нет в наших краях", и переменила тему. Авар насторожился, но виду не подал, в конце концов, свои тайны могут быть у каждого, тем более, когда дело касается силы. А через пару дней в гости пришла женщина с посохом и хозяйка дома ушла вместе с ней. Вернулись они на следующий день к обеду, уставшие и злые. Долго сидели у Тумы в комнате, а после спустились в кабинет, переговорить с мужчиной.

Женщину с посохом звали Есения, она оказалась дочерью Тумы и домашним магом градоначальника Хлома. Она рассказала, что поле, судя по всему, создали, еще когда враг приходил к крепостным стенам города, и с тех пор оно накопило так много, что хватит на целую армию чародеев. Была только одна загвоздка — не всякий сосуд мог удержать извлеченную из поля силу. Туме, например, не удалось, про предметы и говорить нечего. Но если найти подходящее переходное живое существо, все может получится. Авар отлично понял, куда она клонит, но соглашаться не спешил. Он не доверял этим женщинам и намеревался выжать из их желания завладеть силой как можно больше. Есения, тем временем, взяла быка за рога. Она посмотрела на сына Эскала в упор и выдавила улыбку:

— Может, ты поможешь нам, дитя Повелителя неба?

Авар наклонил голову набок и посмотрел ей в глаза. Медленно моргнул и замер, наслаждаясь произведенным эффектом.

— Меня зовут Авар, — Есения кивнула, а сын Эскала продолжил. — Я готов помочь, но я корыстен и не отличаюсь любовью к ближнему.

Тума улыбнулась, гостья хмыкнула.

— Говори, что ты хочешь?

— Мы сходим туда два раза, один раз для вас, другой — для меня.

— Это займет время, — Есения, судя по всему, уже согласилась.

— Ничего, я не спешу, — улыбнулся Авар и мечтательно закатил глаза. — А еще, я хочу, чтобы Тума освободила меня от обещания, украсть у колдуна безделицу для нее.

Гостья оглянулась на хозяйку дома. Та кивнула.

— Выступаем завтра, — подытожила Есения.

Остальные согласились.

* * *

Элле казалось, она слышит, как хрустит каждая смещенная песчинка под когтистыми лапами волка. Казалось, различает, как колышутся ворсинки на его шкуре, как сужаются зрачки шести пар глаз и скрипят зубы. Шерсть на загривке встала дыбом, и ученица колдуна закрыла глаза, пытаясь припомнить хоть одно подходящее ситуации заклинание. Напрасно. Тяжелое дыхание стража Мира мертвых напрочь убивало все мысли.

Удивительно легко для своих размеров, волк двигался на них, по очереди выбрасывая вперед то одну переднюю лапу, то другую и бодро подтягивая задние. Все его пасти были распахнуты, из каждой вывалился язык. Сверкали желтые длинные клыки. Бусины глаз алчно взирали на непрошенных гостей. Наконец, задние лапы волка чуть подогнулись, отталкиваясь от каменного пола, и зверь прыгнул, явно намереваясь разорвать нарушителей спокойствия.

Колдун стоял ближе. Элла вспомнила защитное заклинание, но Кнут позаботился о себе сам. Посох вспыхнул зеленым светом, и разбежавшийся зверь отскочил от невидимой преграды. Встал на лапы. Потряс головами и снова уставился на врагов. А потом разделился. Сначала на двух трехглавых животных, потом еще и еще. Каждый из получившихся существ не уступал родителю ни размером, ни злостью.

Элле захотелось, чтобы колдун погасил свой свет. Она сделала шаг назад и уперлась в стену. Рука ее попала в паутину, и зверюга с испугом затрясла ей, избавляясь от липкого кружева. Волки зарычали. Краем глаза Элла заметила, как у волков отрастают новые головы. Она посмотрела на Кнута. Учитель замер в ожидании. Дыхание его сбилось, по виску стекала капелька пота.

Звери прыгнули, все одновременно. Ударились о преграду Кнута и снова повторили трюк с разделением. Колдун осторожно отступил к одному из проходов. Элла шагнула в его сторону. Тут ее осенило. Почему бы немного не усовершенствовать защиту? Она закрыла глаза и принялась плести заклинание. Каким точно оно должно быть Элла не знала, но из чего должно состоять, колдун давно ей рассказал.

Волки атаковали еще раз. Безуспешно. Они перестали делиться и сменили тактику. Часть из них прыгала на завесу, часть попыталась обойти преграду по краям, а то и вовсе зайти сзади. Звери скулили, переговариваясь между собой.

Колдун оглянулся на ученицу. Элла громко нараспев читала одной ей известные слова. Кнут сосредоточился и, не встретив ни одной помехи, просочился к ее разуму. Взглянул вокруг ее глазами и, разгадав, что она замышляет, начал помогать.

Голос ученицы утих. В словах больше не было надобности. Помощь колдуна приносила гораздо больше пользы. Все задуманные ей связи между пространством и материей он наладил почти мгновенно, все, в чем сомневалась Элла, он воплотил без малейших колебаний. Вскоре на волчью стаю тяжело рухнула рыбацкая сеть, обмазанная толстым слоем смолы, с неподъемными булыжниками по краям. Волки попытались выбраться, но с каждой попыткой лишь сильнее запутывались. Элла прошептала еще одно заклинание и вытеснила сознание учителя из своего. Кнут лишь усмехнулся.

— Пойдем, он скоро выберется, — свернул в один из туннелей и бодро зашагал вперед.

Элла покорно засеменила следом. Знала бы она, что он обладает такой мощью раньше, ни за что бы не связалась с ним. Кнут остановился, прошептал что-то невнятное, нарисовал круг посохом и опять пошел вперед. Стены снова светились слабым светом, но ни ученица, ни учитель не стали поддерживать огни, становилось понятно, что нужно беречь силы.