На снимках Айдена представали яркие декорации, красивые актрисы и знаменитые, по его словам, актеры, дежурные и забавные моменты съемочного процесса…

– А это кто? Твоя невеста? – самым невинным тоном, на какой только была способна, вопросила Габи. Она обратила внимание на то, что на многих снимках фигурирует одна и та же молодая женщина в легком платье из струящейся пестрой ткани и с тяжелой черной косой. – Она красивая.

– Нет, это мой гид и переводчик. Она помогала мне в работе, – пояснил Айден и добавил:

– У меня нет невесты.

Говоря это, он немного помрачнел, нахмурился и поспешил возобновить комментарии к снимкам, не замечая, как просветлело при его словах лицо Габриэли.

– Вот этот дядечка в белом – очень серьезный местный продюсер. На его счету столько фильмов, что он сам забыл бы, сколько, если бы не финансовая сторона вопроса. А вообще индийские студии очень плодовиты. Ты представляешь – они выпускают в среднем по три фильма в день! Теперь посчитай, сколько это будет за год… – увлеченно вещал Айден и делал это с таким воодушевлением, что сухие цифры в его устах превращались в увлекательнейшие факты. – И большая их часть снимается в Бомбее. Болливуду удалось сохранить свои давние традиции, но при этом прислушаться и к потребностям современного зрителя! Думаешь, они до сих пор снимают кино о жестоких раджах и их несчастных пленницах?

Габи кивнула, подыгрывая рассказчику.

– А вот и нет! Они делают фильмы на современные темы. И индийское кино перестало быть ханжеским. А ведь прошло совсем немного времени с тех пор, как сыну знаменитого актера Раджа Капура, режиссеру Риши, пришлось лично просить у президента страны Раджива Ганди, чтобы тот разрешил поцелуи на киноэкране!

– Разрешил? – почему-то смутившись, спросила Габриэль.

– Да, – кивнул Айден, взглянул на Габи и тоже отчего-то стушевался.

О, Айден, к какому президенту мне бежать, чтобы испросить разрешения поцеловать тебя? – неожиданно для себя подумала Габи, замирая и холодея. – Где взять смелости, чтобы не умереть при этом от разрыва сердца?

Ну и ну, удивилась она сама себе. Веду себя, как юная девица на первой в жизни школьной вечеринке. Словно не было ни поцелуев на сцене, ни всех этих дурацких романов… Вспомнить хотя бы Стиви – какими страстными и разнузданными были их ночи. И неудивительно. Наверное, на пике наслаждения он представлял себе Сандру…

Габи мотнула головой. Не хотелось ей вспоминать никакого Стива. Теперь ее сознание заполонил Айден, насыщая ее душу и тело не то незнакомым, не то давно забытым трепетом. Не потому ли она теперь робела перед ним, как девчонка?

Повисла напряженная пауза. Оба чувствовали, как незримая сила толкает их друг к другу, и оба боялись поддаться этой силе, возникшей так неожиданно, и сопротивлялись ей, опасаясь спугнуть что-то важное, что-то большее…

«Химия», называла это волшебное притяжение Моника. Но Габи хотелось верить, что одной химией дело не обошлось. Иначе почему она не может взглянуть в глаза Айдену, в горле пересохло, а ее ладошки взмокли, как перед экзаменом?

Покосившись, она обратила внимание на то, что и его пальцы, вцепившиеся в альбом, слегка дрожат.

Взволнованная, Габи впилась взглядом в первое попавшееся фото, словно искала в нем спасения.

– А это кто? – Она ткнула пальцем наугад в какую-то фигуру на снимке, лишь бы что-то спросить.

– Же… Ре… Режиссер, – выдохнул Айден, пытаясь взять себя в руки. – Я записал с ним огромное интервью, когда закончу расшифровку – могу дать тебе почитать, если хочешь. Он так интересно обо всем рассказывает.

– Ты тоже очень интересно обо всем рассказываешь, – заверила его Габи. – А это ты где?

На снимке Айден стоял, щурясь на солнце и сжимая в руках тоненький стебелек – верхушку какого-то побега. А за его спиной до самого горизонта простиралось море. Море невысокого зеленого кустарника, расцвеченное яркими точками, в которых угадывались очертания женских фигурок в сари.

– Это чай, – коротко ответил Айден.

– Чай?

– Чайная плантация. Вот так его и выращивают. Эти женщины заняты сбором чая – ручная сборка ценится гораздо выше машинной.

– А я думала, что чайные деревья – высокие, – удивилась Габи.

– Дикие – да. Они могут быть высоченными, метров до тридцати и во-от такие в обхвате. – Айден широко развел руки в стороны. – И не мудрено, они живут века, если не тысячелетия. Но для разведения на плантациях еще в Китае, на родине чая, много веков назад вывели невысокий кустарник, чтобы удобнее было собирать урожай.

– А с высокого дерева можно обдирать нижние листочки, – подсказала Габи.

– Нижние листочки – это вообще не чай, – горячо возразил Айден. – Настоящий чай – это то, что я держу в руках на этом снимке. Почка и два верхних листочка. Из них получается самый вкусный, самый ароматный напиток, если, конечно, соблюдены все условия выращивания, сбора и обработки листьев. Дальше, до восьмого листа, идет сырье более низкого сорта. А все листья, что ниже, – это просто зелень.

– Как интересно, – удивилась Габи. – Никогда бы не подумала, что в этом деле столько тонкостей. До встречи с тобой пила себе растворимый чай и даже не думала, что он отличается от настоящего напитка, как небо от земли.

– Это еще что, – увлекся Айден. – А ты знаешь, что лучший индийский чай – это тот, что собран до и после поры летних муссонов, то есть ранней весной и поздней осенью, и что… – Он внезапно оборвал себя и вскочил с дивана. – Я понял, куда я тебя сегодня приглашу! Если ты смогла оценить прелесть этого напитка, ты не сможешь не оценить китайской чайной церемонии! Едем? Заодно расскажу тебе еще много интересного. Конечно, если ты захочешь.

– Здорово! Едем, – согласилась Габриэль. – Надеюсь, это не в Китае? В понедельник у меня опять репетиция.

– Нет, это здесь, в Лос-Анджелесе, – рассмеялся Айден.

А ведь с ним она поехала бы хоть в Пекин, хоть на Юкон. И будь что будет.

Айдену действительно изрядно польстило то, что Габриэль не забыла о его обещании показать фотографии. Он был страстно влюблен в свою профессию. А все потому, что она давала ему основные радости жизни – путешествия, яркие впечатления, новые знакомства, знания, которые Айден впитывал как губка…

Хотя самой главной человеческой радости, самого сокровенного счастья, затмевающего все остальное, у Айдена не было. Свою огромную и всепоглощающую любовь он потерял год назад, и с тех пор его взгляд не задерживался ни на одной из женщин – казалось, никто не мог выдержать никакого сравнения с его Дэйзи, несравненной, обворожительной и жестокой Дэйзи.

Эта история началась вполне банально. Он встретил ее в одном из баров Сан-Франциско… Нет… Это она подцепила его в одном из баров Сан-Франциско, а он пошел за ней, как бычок на веревочке, лишившись разума и воли.