Роскошная женщина, способная и мертвеца заставить распалиться, с пышной гривой волос, цвет которых менялся так часто, что никто, включая хозяйку, уже и не помнил, каким он был изначально, с чувственными влажными губами и гипнотическим взглядом… Любой издали назвал бы ее персонажем порнокомиксов, и никто не осмелился бы повторить этого, приблизившись к колдунье на короткое расстояние.

Подпав под ее обаяние, мужчины раскрывали рты и кошельки, а уж она-то не терялась…

Для Айдена, обычно крайне серьезного и ответственного в отношениях, это был первый случай, когда он оказался с женщиной в одной постели буквально несколько часов спустя после знакомства. Все было как в худших фильмах: привет, скучаешь, угости девушку виски, поехали к тебе…

Родители тогда уехали на чьи-то крестины, и жилище было в его полном распоряжении… Ему казалось, что его разыгрывают, до того самого момента, пока они не переступили порог его квартиры, и губы Дэйзи, скользнув вдоль мокрого от жары и волнения торса Айдена, не обожгли живот, а ее сильные пальцы уже уверенно и умело справлялись с застежкой на его джинсах…

А дальше был долгий сон – гремучая смесь восторга и кошмара. Первая ночь заставила его, захлебывающегося от счастья и изнемогающего от наслаждения, поверить в то, что вот он и встретил ту единственную, которая рисовалась в юношеских мечтах. Не хотелось думать ни о чем, кроме нее, кроме НИХ, кроме их упоительной страсти – какая там учеба, какая работа, что за святотатство думать о таких далеких, таких посторонних вещах, когда рядом это тело, эти руки, этот пряный запах…

Они сняли комнату и поселились вместе. Казалось, женщина, щедро дарящая ласки и улыбки, всегда будет с ним, но вечерами милая почему-то ускользала из его объятий, торопливыми, давно рассчитанными движениями поправляла макияж и растворялась в слепящих огнях вечернего города.

Возвращалась утром, усталая, пьяная, злая, много курила, плакала, истерически хохотала и твердила, что нет больше на земле ничего настоящего кроме него, Айдена, – все остальное делают из пластмассы, чтобы продать за бумагу.

– Так не уходи от меня, – раз за разом повторял он. – Зачем, куда ты ходишь? Что у тебя за странные дела? Останься со мной!

– И мы будем питаться солнечным светом, а одеваться – в одежды из роз, – смеялась она в ответ и принималась его ласкать, чтобы прекратить дальнейшие расспросы. Потом забывалась сладким сном, разметав по подушке каскад кудрей то смоляного, то рыже-красного, то желтого цвета.

Как я мог быть настолько наивным, недоумевал позже Айден. Ведь все же было очевидно, только влюбленный остолоп мог не догадаться обо всем в первый же вечер… Айден узнал правду лишь через месяц, когда решился заговорить с барменом у той самой стойки, где Дэйзи подсела к нему в первый раз.

– Извините, – несмело начал он и машинально поправил очки. – Вы не знаете тут одну девушку… Я был с ней здесь месяц назад… Хотя, конечно же, вы не могли ее запомнить, простите… – Он поднялся с табурета и собрался направиться к выходу.

– Да знаю я, кто ты! – окликнул его бармен и усмехнулся. – Ты – тот дурачок, что спутался с Дэйзи. Кто ее здесь не знает?

– Что? – Айден резко обернулся. Он еще не понял, куда клонит собеседник, но тон бармена ему слишком сильно не понравился. Его тонкие пальцы, привыкшие скорее плясать на клавиатуре компьютера, чем разбивать костяшки о зубы противника, автоматически сжались в кулаки.

– Да не кипятись ты. Тоже мне, герой-любовник. По всему видать, еще не понял, что за птичку поймал.

– Что вы хотите сказать? – нахмурился Айден.

– А что ты хотел услышать? – парировал бармен, наливая пива очередному клиенту. – Не иначе, пришел спросить, куда это твоя пташка упорхнула на ночь глядя и не видал ли ее кто здесь?

Айден вздрогнул.

– Надо понимать, вы в курсе ее дел?

– А сам-то еще не догадался? – Бармен ухмыльнулся и обратился к тому парню, который только что брал у него пиво:

– Эй, Джонни, ты знаешь Дэйзи?

– Ту крашеную шлюху, которая работает в этом баре? Так она уже ушла с Билли Дарсоном, – пожал плечами тот, кого назвали Джонни. – А что, не иначе ей полиция заинтересовалась?

Айден побледнел как смерть. То, о чем он даже думать боялся, было произнесено вслух. Первым желанием было вложить всю обиду, весь гаев и боль в удар, стереть кулаком презрительные усмешки с лиц Джонни и бармена. Но здравый смысл возобладал.

– Нет, я не из полиции, – мотнул головой Айден. – А где живет этот Билли?

– Это не полицейский, – подтвердил бармен. – Это ее ухажер.

И он выразительно скосил глаза, словно приглашая Джонни вместе посмеяться над столь комичным утверждением.

– Ага. Ну нет, парень. Я не дам тебе адреса. Потому что моя бабушка была доброй католичкой и учила меня не причинять людям зла без особой причины, – фыркнул Джонни. – Тебе и так здорово «повезло» в этой жизни, не хочу, чтобы в довесок еще и Билли сделал из тебя котлету.

– Я убью его! – в бессильной ярости прошипел Айден, ненавидя в этот момент себя, Дэйзи и всех мужчин на свете, которые только касались ее тела или могли бы касаться.

– У-у-у! Тогда тебе придется перебить тут почти всех, – протянул бармен.

И Айден понял, что это – не клевета.

Часы любви сменились часами скандалов. Иногда Айден, в силу воспитания неспособный поднять руку на женщину, был готов убить Дэйзи. Но та годами училась манипулировать мужчинами.

– Пойми, котенок, это не только мой хлеб. Это – вся моя жизнь. Я не могу, не умею иначе, – заискивающим тоном поясняла она в те моменты, когда чувствовала, что надо подмаслить его с помощью напускной искренности. – Это как наркотик, и я сижу на нем с тринадцати лет…

Дальше следовала слезливая история о родителях-алкоголиках и первой любви – подлеце и сутенере, которую Айден слышал уже много раз.

– Из меня никогда не выйдет примерной жены, матери семейства, – признавалась она. – Так уж я устроена…

– Давай уедем, – умолял он. – Уедем в Лос-Анджелес к моей бабушке, ты порвешь со всеми старыми связями, мы все начнем сначала!

– Милый, да я же заскучаю самое позднее через пару недель. И удеру в ближайший бар, – усмехалась Дэйзи. – Это все равно, что посадить птицу в клетку. Моя жизнь – это свобода! Это ветер, это полет! Я не смогу взаперти!

– О чем ты говоришь? – вскипал Айден. – Те потные мужики, что хватают тебя за зад и накачивают дешевым пойлом, это – полет? Это – свобода? Я не хочу произносить вслух, как это называется на самом деле!

– Ну и убирайся! Тебя здесь никто не держит! – отталкивала его Дэйзи и выдавала тираду, которая мало сочеталась с ее прежним мурлыкающим тоном.

Удивительно, как они не пораскраивали черепа друг другу в ходе этих стычек. Оба так сильно ненавидели друг друга в эти минуты… И так нуждались друг в друге.