— Евгения, вы уж ведите впредь себя в этом здании как-то дружелюбнее, — попросил меня Родионов, — а то по городу пойдут ненужные слухи. Старайтесь поддерживать легенду о том, что вы летописец.

— Моя задача — обеспечивать безопасность Светланы Игоревны, — заметила я. — И еще, давайте что-то делать с черным ходом. Сколько его ни закрывай снаружи, он все равно оказывается открытым. Посторонние люди ходят через это здание, чтобы сократить путь к остановке. Это ненормально.

— Хорошо, — кивнул Родионов, — я распоряжусь установить вместо внутренней щеколды замок.

— И понадежнее, — попросила я.

По дороге в мастерскую Светлана позвонила какому-то Аркадию и сказала, что в ближайшие дни она будет отливать скульптуры. Я явно чего-то не понимала, потому что заказы, которые сейчас выполняла Родионова, должны были быть из мрамора. Она часто упоминала об этом в разговорах с мужем.

Когда мы зашли в мастерскую, мне сразу бросилось в глаза, что вокруг обеих статуй появились обрешетки. Я и раньше толком не могла разглядеть ваяния своей клиентки, а теперь и вовсе невозможно было понять, что это за скульптуры. Близко я к ним приближаться не стала, ведь Родионова не любила, когда посторонние смотрят на ее незавершенные работы. Возможно, ко мне это не относилось, но я все равно устроилась в кресле неподалеку от входа и стала наблюдать за тем, что происходит в глубине мастерской, со стороны, как и положено летописцу.

— Петр, а ты почему такой хмурый? — между делом поинтересовалась Светлана Игоревна. Значит, не мне одной показалось, что он не в себе.

— Бабушке опять плохо, — поведал Петя с самым сумрачным видом. — Лекарства закончились, надо новые покупать.

— Вот что, ты принеси мне рецепты, я куплю все, что нужно. Не найду в Тарасове, так закажу по Интернету.

— Светлана Игоревна, что бы я без вас делал? — Белокурый парнишка бросился целовать ей руки.

Эта сценка была какой-то театральной, казалось, что она игралась здесь уже не в первый раз. Во всяком случае, Макс смотрел на все происходящее с усмешкой и потихонечку отдалялся от своих коллег, приближаясь ко мне.

— Скучаешь? — спросил он.

— Наблюдаю, — ответила я.

— И как?

— Ты про скульптуры?

— Я про все здесь происходящее в целом и про скульптуры тоже.

— Есть кое-какие непонятки. Я думала, что отливают памятники из бронзы, а в мраморе их высекают. Видимо, я что-то не понимаю, — я попыталась влезть в неведомую для себя область бытия.

— Тут все просто, — Макс приобнял меня, — есть такой материал, как искусственный мрамор. Сначала ваяют статуи из воска, как эти.

— Значит, они все-таки из воска?

— Да, воск мягкий и не плавится при комнатной температуре. Потом вокруг восковой фигуры ставится опалубка, чем мы сегодня с Петькой и начали заниматься. Это, конечно, работа для первокурсников худучилища, но, — Макс сначала оглянулся на Родионову, той было не до нас, поскольку она утешала расплакавшегося Петра, затем наклонился ко мне и сказал полушепотом: — чего только для Роденовой не сделаешь. Она ведь мэтр!

— Понятно, — я потеряла всякий интерес к технологии изготовления скульптур из искусственного мрамора, мне гораздо интересней было, что происходит в центре мастерской. Создавалось впечатление, что Петя признается Светлане Игоревне в своих грехах, а она с легкостью их отпускает.

— Не обращай на них внимания, — махнул рукой Макс, догадавшись, что я заинтересовалась сценкой «отпущения грехов». — Такое происходит как минимум раз в неделю. Петька искусно тянет из Роденовой деньги, описывая, как страдает его бабуля без дорогостоящих лекарств. Видел я однажды эту старушку — кровь с молоком! Так вот, потом в эту опалубку мы будем заливать глиняную массу, а когда она затвердеет, это дня через два-три, мы снимем опалубку и будем вытапливать воск. Но это все не здесь, придется везти статуи в мастерские худучилища. А затем в глиняную форму будет заливаться мраморная смесь. Ее состав у каждого скульптора свой. Какой у Роденовой, даже мы с Петькой не знаем. Она хранит его в строжайшей тайне.

— Ясно.

— Это еще не все. Мраморная смесь тоже пару деньков будет застывать, а когда это произойдет… Эй! — Макс стал щелкать своими пальцами у меня перед глазами. — Женя, ты меня вообще слушаешь? Или тебе Петька понравился? Скажу честно: он редкий зануда и к тому же вечно без копейки в кармане. А мужчина без денег — это кто?

— Кто? — повторила я вопрос.

— Это — подружка, — Макс рассмеялся собственной шутке.

— Выходит, Петя — это «подружка» Светланы Игоревны? — Я оживилась, поскольку наш разговор перетек в нужное русло.

— Как-то так, — подтвердил Макс. — Ему лишь бы поплакаться ей в жилетку, а ей — пожалеть его, дать какой-нибудь совет. Настоящих подруг у нее ведь нет. Разве что ты, Женя, претендуешь на это место. Как я понял, она тебя теперь всюду за собой таскает. Петька даже ревнует к тебе. Вдруг она тебя жалеть начнет и перестанет помогать ему материально. Слушай, а давай вечером в клуб сходим? — предложил Макс без всякого перехода.

— Не сегодня, — отказала я ему в мягкой форме и, чтобы сразу же соскочить с этой темы, уточнила: — Так что там дальше с мраморной статуей?

— После того как она застынет, надо аккуратно убрать глину, отшлифовать и можно отправлять ее заказчику.

— То есть работы еще много?

— Да, — подтвердил Макс. — А ты как свои летописи пишешь?

— Ты не поверишь, но по принципу кокона, — сказала я, вспомнив один старый фильм, героем которого был писатель, и в интервью он рассказывал, что пишет свои романы именно по принципу кокона. Конечно, биографическая летопись — это не любовный роман, но вряд ли эрудиция Макса распространяется и на литературу. — Сначала я пишу одну ключевую фразу, а затем начинаю наматывать вокруг нее события.

— А про меня ты напишешь? — донельзя серьезно поинтересовался Макс.

— Возможно. — Я дала этому честолюбивому парню надежду засветиться на страницах своей будущей книги.

— Макс, ты где? — позвала его Светлана Игоревна.

— Бегу! — Начинающий скульптор бросился к Роденовой по первому же ее зову.

Я задумалась о том, почему Света приблизила к себе именно этих парней. Неужели они действительно были самыми талантливыми из ее учеников? Или ей просто нужны были рядом молодые скульпторы, которые не гнушались бы черновой работы. У каждого из них была своя причина, чтобы оставаться в подмастерьях. Петя тянул из Родионовой деньги. А вот проявить мотив, заставляющий Макса строить опалубки вместо того, чтобы ваять собственные скульптуры, было не так просто. Ждать удобного момента, чтобы затмить Светлану Родионову, можно было сколь угодно долго. Но этот момент можно и приблизить, заставив ее, как говорят некоторые швейцарцы, есть одуванчики с корня. Если предположить, что оригинальный букет из этих желтых цветочков Родионовой прислал кто-то из ее учеников, то это мог сделать скорее Макс. Пете нет никакого смысла запугивать и уж тем более убивать Светлану Игоревну, иначе он лишится источника дохода.