Меня вдруг посетила мысль, что Макс крутится вокруг Родионовой, чтобы выведать у нее оригинальный состав мраморной смеси. А если так, то ему убивать ее, пока она не раскроет эту тайну, нет смысла.

Достав планшет, я стала просматривать записи с видеокамер сначала в режиме реального времени. В данный момент ничего подозрительного в здании не происходило. Сотрудники привыкли к камерам, установленным в коридорах, и уже не обращали на них никакого внимания. Даже черный ход, который я считала самым уязвимым местом, был закрыт. Сменившись, Мария Ильинична не поленилась спуститься в цоколь специально за тем, чтобы задвинуть щеколду. Удостоверившись, что в данный момент нет никакой угрозы, я перешла к просмотру записей, сделанных в течение дня.

Больше всего меня интересовала девушка-курьер, доставившая пиццу. Как ни странно, вела она себя спокойно — по сторонам не озиралась, от камер не пряталась, уходила она тоже спокойно, без всякой спешки. Так что никаких подозрений эта девушка в футболке с логотипом пиццерии «Турнелло» у меня не вызвала. А может, пицца, которую она принесла по заказу Родионовой, была вполне съедобной? И что с того, что упаковка другая? Допустим, ребрендинг. Коробки успели переделать, а спецодежду — нет. Время доставки сократилось, так это скорее плюс, чем минус. Была ли пицца отравлена или же это плод возбужденной фантазии моей клиентки, я могла узнать наверняка только завтра. Мне почему-то казалось, что она была вполне съедобной, хотя и не эталонной по вкусу и запаху.

— Все, мальчики, вы можете быть свободны! — донеслось до меня из глубины мастерской. — А я тут еще немного поработаю.

Петя принял слова своей патронессы как руководство к действию и, подставив свою кудрявую голову для ее прощального поцелуя в темечко, сразу же отправился к выходу. Меня он не удостоил даже легким наклоном головы. Смелый парень! По идее, я могла бы упомянуть в свой летописи о нем как о зазнавшемся, но бездарном юнце, который только и способен на то, чтобы ставить опалубку для отливки глиняной формы. Или совсем не упомянуть, будто среди приближенных Ее Величества его не было и нет. Еще неизвестно, что оказалось бы больнее для Петиного самолюбия. Я поймала себя на мысли, что стала потихоньку вживаться в роль, придуманную для меня пиар-менеджером и по совместительству мужем Светланы Родионовой, и стала думать как летописец.

Вот Макс вел себя с точностью до наоборот. Он подошел ко мне, развлек профессиональным анекдотом, потом посочувствовал моему нелегкому летописному труду и ушел, послав от двери воздушный поцелуй. Пожалуй, этому свободному художнику можно посвятить целую главу.

Если Петя производил впечатление корыстного нытика с задатками начинающего альфонса, то Макс — ловеласа, причем уже зрелого, с далекоидущими честолюбивыми планами. Но своей нынешней работе я, кажется, была обязана не этим двум парням. Но кому тогда?

В мастерскую зашел Антон.

— Дорогая, как у тебя дела? — крикнул он с порога.

— Я работаю! — ответила Светлана из-за ширмы.

— Извини, я не собирался тебя отвлекать. Просто мне звонил Саша. Сын не смог до тебя дозвониться, и я пришел узнать, все ли здесь в порядке, — Антон со значением посмотрел на бюст Маяковского, так и стоящий на полу. Никто и не думал возвращать его на полку, с которой он неожиданно свалился.

— Я перевела телефон в режим без звука, чтоб он не отвлекал. Как дела у Саши? — поинтересовалась Света, оставаясь за ширмой.

— Говорит, что все нормально, но мне показалось, что он скучает.

— Я позже ему позвоню.

— Ладно, не буду тебе мешать. Встретимся дома, дорогая.

— Хорошо.

Светлана была так увлечена своей работой, что даже не отвлеклась от нее, когда речь зашла о сыне-подростке, живущем в другой стране в чужой семье. Антона это не слишком удивило. Он, похоже, привык, что на первом месте для Светы было ее творчество.

Мне порядком надоело сидеть в мастерской и охранять Родионову от неведомого злодея. Я то разминалась, то точечно просматривала записи с видеокамер, то снова разминалась. Когда меня посетила мысль, а не вернуть ли Маяковского на место, Светлана вышла из-за ширмы.

— Евгения, мне так спокойно, когда вы рядом! Так бы до утра и работала! Но время уже позднее, надо ехать домой, отдыхать. Завтра будет не менее насыщенный день. Я должна быть в форме.

— Да, конечно. — Я подошла к двери и на всякий случай выглянула в коридор. Там было тихо и безлюдно.

Сначала мы со Светланой поднялись в ее кабинет, где она переоделась, а уже затем пошли на выход.

— А что Петя, остался? — спросил нас вахтер.

— Нет, — возразила Родионова, — он давно ушел.

— Значит, я его проглядел, — сказал мужчина с вахты, но при этом выражение лица у него было крайне задумчивое.

— Так, может, он через черный вход ушел? — предположила Светлана Игоревна.

— Он обычно пользуется центральным входом, — вахтер указал рукой на дверь. — Ладно, не берите в голову, он, наверное, вышел, когда я на пять минуточек отлучался. Раз уж здесь установили камеры, было бы неплохо нам компьютер поставить, чтобы просматривать, где что происходит.

— Я подумаю, — сказала Родионова и устремилась к выходу.

Я опередила ее, открыла дверь, просканировала взглядом окружающее пространство. Угроз обнаружено не было, но я все равно, прикрывая собой Светлану, довела ее до своей машины, открыла дверцу и усадила на заднее сиденье. В тот момент, когда я обходила «Фольксваген», чтобы сесть за руль, в одном из окон второго этажа мелькнула тень.

— Второе окно слева, что там находится? — уточнила я у своей клиентки.

— Ничего, — как-то машинально ответила Родионова.

— И все-таки?

— Там пустой кабинет, в нем всякий хлам хранится.

— У Пети могут быть от него ключи?

— Нет, они лежат у Ники в столе.

Раз ключи лежали в столе у секретарши, а она имела привычку то и дело оставлять приемную без присмотра, ключи могли оказаться у кого угодно, в том числе и у Пети. Меня удивляло другое — почему я проглядела, что он остался в здании.

— Мне надо кое-что проверить, — я достала планшет и стала внимательнейшим образом пересматривать записи.

Света подалась вперед и тоже стала смотреть на дисплей.

— Вот же, Петр вышел вслед за Кристиной Олеговной, преподавателем графического рисунка. Степана Федоровича самого в это время не было на вахте. Поехали домой, — попросила Родионова. — Я так устала!

— Минуточку! Несколько секунд камеру заслоняет какая-то штуковина…

— Это я попросила техотдел наконец разобрать инсталляцию в выставочном зале. Ее соорудили специально для праздника, — пояснила Светлана. — Не думаю, чтобы у Петра был повод остаться здесь, да еще тайком. У него очень серьезно болеет бабушка. Она воспитывала его одна с раннего детства. Поехали!