— Евгения, через десять минут выходим! — послышалось из глубины квартиры.

— Хорошо! — крикнула я и мысленно вернулась к событиям вчерашнего вечера.

Меня волновал вопрос, действительно ли кто-то караулил Родионову в подъезде, или это плод моего воображения. С одной стороны, такое вполне могло быть. Допустим, Петя увидел из окна, что мы выезжаем, и сообщил об этом кому-то по телефону, как бы передав эстафетную палочку. Когда мы заехали во двор, парень, сидевший на скамейке, послал информацию третьему, ожидающему Свету в подъезде. Но она не спешила туда заходить, так как разговаривала по телефону с сыном. Мужчина в бейсболке ждал ее, точнее, нас, но не дождался, так как его выпроводила оттуда пожилая женщина с мопсом. С другой стороны, все это могло быть цепочкой совпадений. Парень на скамейке мог позвонить кому угодно, после чего отправиться по своим делам. И мужчина в бейсболке мог оказаться соседом Родионовых, а не бандитом. Под подозрением оставался только Петя, действия которого я пока не могла рационально объяснить.

* * *

По дороге в парк Светлана делала какие-то наброски в записной книжке. Чтобы не лишать ее вдохновения, я не стала рассказывать ей о результатах анализа, которые сообщил мне Валентин. За всю дорогу мы обмолвились лишь двумя-тремя фразами. Я спросила, к какому входу в горпарк лучше подъехать. Родионова ответила, что к Восточному.

К нему вела только одна улица, причем односторонняя, так что у меня не было возможности использовать свой излюбленный метод появляться в заданной точке с совершенно непредсказуемой стороны. Конечно же, по дороге я наблюдала, нет ли за нами слежки, но ничего и никого подозрительного не заметила. Тем не менее я не расслабилась. Городской парк с его вековыми дубами — отличное местечко для покушения. Тем более в первой половине дня там немноголюдно, а значит, количество свидетелей сведено к минимуму. Камеры видеонаблюдения, конечно, есть, но их не так уж и много.

Родионову как будто нарочно тянуло в самые безлюдные места, где опасность могла притаиться за любым деревом. А обхват у каждого был в три-четыре руки.

— Света, вы хотите, чтобы ваша скульптура стояла вдалеке от дорожек? — полюбопытствовала я.

— Я хочу пропитаться духом этого парка, чтобы композиция, которую мне предстоит создать, выглядела органично и несла естественный, а не надуманный посыл.

— Ясно, — кивнула я, не переставая осматриваться по сторонам.

В поле моего зрения то и дело попадал пожилой мужчина с палками для скандинавской ходьбы. Мне казалось, что ему должно быть комфортней на гаревой дорожке, но он почему-то ходил по траве между дубами, повторяя наш маршрут.

— Пойдемте, Евгения! — Родионова резко развернулась и устремилась к тропинке, ведущей к прудам.

Мужчина с палками для скандинавской ходьбы остановился и снял с плеч рюкзак.

— Смотрите, белочка, — я подтолкнула Светлану за дуб и нащупала рукой пистолет в своей сумке.

Пожилой мужчина достал из рюкзака бутылку с водой, сделал несколько глотков, убрал ее обратно и пошел дальше. Тревога оказалась ложной. Я зашла за дуб и увидела ну прямо-таки идиллическую картинку — Родионова кормила с руки белку чищеным арахисом. Когда корм кончился, мы пошли дальше. Скандинавский ходок пропал из поля моего зрения, но меня не оставляло ощущение, что за нами кто-то следит.

— Как же здесь хорошо! — восторженно произнесла Светлана.

— Да, — поддакнула я, продолжая делать все для того, чтобы ничто не омрачило эту прогулку.

Мы подошли к верхнему пруду. Света стала кормить хлебом уточек-мандаринок. К ним подплыли два черных лебедя. Я подумала, что не только люди, но и самые благородные представители фауны никогда не отказываются от халявы. Зачем нырять и ловить юркую рыбешку, если кто-то бросает еду едва ли не в клюв?

Света вдруг резко оглянулась назад и спросила меня:

— Вы никого там не видели?

— Где именно?

— За тем дубом, — она указала направление легким кивком головы. — Мне кажется, кто-то все время сверлит взглядом мой затылок.

— Я держу ситуацию под контролем.

— Спасибо, — Светлана стряхнула с рук последние крошки. — Что ж, можно ехать в Центр, я примерно представляю, какая композиция и где именно будет уместна.

Обратно мы шли по дорожке. Нам снова встретился пожилой мужчина, занимающийся скандинавской ходьбой. Стараясь незаметно прикрыть от него свою клиентку, я увидела боковым зрением другого человека, выглядывающего из-за дуба. Стоило мне повернуть голову в его сторону, как он спрятался за дерево. Я усилила бдительность. Все мои органы чувств были направлены на восприятие враждебного сигнала. И если бы кто-то вздумал выстрелить в мою клиентку, я, наверное, безошибочно выделила бы среди птичьего гомона характерный свист пули и успела бы оттолкнуть Светлану в сторону или же закрыть ее собой. Я не слышала этого до боли знакомого мне звука, от которого леденит сердце, но я слышала шорох примятой травы под чьими-то ногами. Несколько раз, оглядываясь назад, я успевала лишь увидеть какие-то части тела — то ногу в кроссовке, то загорелую руку. Кто-то явно перебегал от дуба к дубу, следуя за нами. Паранойей я не страдаю, меня учили распознавать врага даже затылком. Мои органы чувств заточены на то, чтобы в экстремальной ситуации работать синергично. Я точно знала, что за нами кто-то следовал, прячась за толстыми дубовыми стволами. Хвоста за нами по дороге в парк я не заметила, возможно, враг знал, что Светлана поедет не в Центр, а в городской парк. Не Антон же организовал эту травлю! Ему-то это зачем?

Серафима? Да, она слышала, как Родионов говорил мне о планах своей супруги. Домработница могла кому-то сообщить об этом. Какой у нее в этом интерес? Допустим, денежный. Ей могли заплатить за информацию.

Открытая площадка с клумбами, через которую нам предстояло пройти, была самым уязвимым местом. По-хорошему Свету там надо было прикрывать вдвоем, а то и втроем. Мне пришлось крутиться вокруг нее одной. Перед самыми воротами Родионова оглянулась назад и еле-еле пошевелила губами. Мне показалось, она сказала: «Он там».

— Кто — он? — уточнила я.

— Вы о ком? — спросила клиентка.

— Вы сказали, что он там.

— Я ничего такого не говорила, — возразила Светлана. — Евгения, вам показалось.

Я точно знала, что мне это не могло показаться. Она определенно кого-то увидела и узнала, но упорно продолжала держать меня в неведении насчет того, от кого исходит угроза. Похоже, Светлане нравилось играть с огнем, скрывая от меня важную информацию.

Резко оглянувшись назад, я увидела среди дубов коротко стриженного мужчину в бежевых брюках и светлой рубашке-поло. Он уже не прятался за деревьями, а открыто стоял, сложив руки на груди, и смотрел в нашу сторону. Похоже, именно его увидела Света, обернувшись назад, и узнала. Ее губы отчетливо прошептали: «Он там». Никого другого в той стороне не было и в помине. Человек, следивший за нами в парке и узнанный Родионовой, находился метрах в тридцати от нас. Хоть он и смог нагнать на мою клиентку панический страх, стрелять в него я не могла — не было явной угрозы. А вот допросить с пристрастием его не мешало бы. Я уже собралась рвануть в его сторону, чтобы припереть его к толстому стволу дуба, обыскать и нешуточно ему пригрозить, чем именно, мне предстояло это решить в порядке экспромта, но что-то меня остановило. Мужчина смотрел в нашу сторону с откровенным вызовом. Он будто того и ждал, что я направлюсь к нему, бросив Светлану одну у входа в парк. В моей голове щелкнуло: «Женя, не оставляй клиентку. Это отвлекающий маневр. Он только и ждет того, чтобы ты подошла к нему».