Нормы бывают социальные, юридические, культурные, религиозные. Есть нравственные нормы, скажем уважение к престарелым, и традиционные, вроде использования столового серебра. Обрезание является нормой религиозной – для иудеев и мусульман, а в США еще и культурной. Ведущая правая рука – норма иного рода, биологическая: правшами являются около 90 % представителей человечества. Есть спагетти руками ненормально, но это не аморальность, а просто блажь. В формировании норм и принуждении людей к их соблюдению играет свою роль стыд.

Представление о самых ранних культурных нормах дают группы, сохранившие образ жизни доисторических предков. Антрополог Кристофер Бем изучил 53 племени охотников-собирателей, представлявшихся ему наиболее близкими по социальной структуре доисторическому периоду. Во всех них убийство и воровство были под запретом, неспособность к раскаянию и нанесение побоев соплеменнику оказались нарушением норм в 43 племенах, а неприятие агрессивности и жестокого обращения – в 34. Все эти социумы без исключения оказались эгалитарными – в них отсутствовали любые формы социальной иерархии, «большие шишки» с соответствующим поведением и политические союзы{67}. В общем, ничего интересного для реалити-шоу.

Не каждая новая норма формируется на основе требований морали. Развитие разных культур подчас идет весьма прихотливыми путями, сопровождаясь возникновением разрушительных для социума форм поведения{68}. Человечество знавало такие ритуалы, как сплющивание голов младенцев (этим занимались и неандертальцы), бинтование стоп, поедание тел умерших (вплоть до собственных детей) и уродование гениталий самыми невообразимыми способами.

Некоторые нормы разделяют все представители человеческого вида, но многие являются культурообусловленными и постоянно меняются, а значит, меняется и понятие стыда. На разных территориях, в разных группах существуют свои нормы. Я слышала от военнослужащего ВМФ США, что ни один моряк в жизни не пойдет под зонтом. Скандал с Моникой Левински оказался катастрофическим ударом по американской политике, но во многих других странах нечто подобное не вызвало бы такого резонанса. По воспоминаниям писательницы Элиф Батуман, одна московская пенсионерка по этому случаю заметила: «Ваш Клинтон – молодой мужик, здоровый и привлекательный! В чем проблема-то? Поглядите на нашего полумертвого Ельцина… Если бы оказалось, что он спит с молодой девчонкой, это был бы всенародный праздник!»{69}

По мере появления и исчезновения норм стыд вынужденно приспосабливается к изменениям. Уходит в прошлое норма – и то, что сопутствовало ей, перестает быть постыдным. Уже не стыдно быть матерью-одиночкой, поскольку с 1980‑х годов число замужних женщин снижается в каждом штате. В Мексике почти четверть домохозяйств состоят из одинокой женщины с ребенком. Однополые браки – свершившийся факт во многих западных странах (но в 38 африканских государствах они запрещены). В 2013 году объявила о самороспуске группа Exodus International, 37 лет пытавшаяся исправлять геев молитвой и психотерапией.

Итак, стыд очень тесно связан с нормами. А значит, не стыд – его переживание или акт пристыживания – следует считать причиной нашего дискомфорта. В действительности наш протест вызывает норма, к соблюдению которой пытается нас призвать стыд. Во многих частях света существует традиция похищения невесты, согласно которой мужчина силой увозит из родительского дома женщину, на которой хочет жениться. Стыд, который она сама и ее семья испытывали бы в случае ее возвращения после совращения (насильственного, предполагаемого, а в некоторых случаях и добровольного), часто заставляет ее остаться с похитителем. Однако первопричиной такого положения дел является не стыд – виновато общество, считающее похищение невесты нормой жизни.

Вопрос, как возникают нормы, почти не исследован. Если норма очевидна, возможно, ее породила склонность следовать примеру большинства. Увидев раковину, полную грязной посуды, человек скорее добавит свою тарелку, чем станет мыть ее{70}. Если вокруг бардак, то он и сам будет мусорить{71}.

Следовательно, иногда достаточно привлечь внимание к существующей норме – скажем, продемонстрировать, что другие подростки почти не пьют, а другие домохозяйства тратят меньше электроэнергии, – и масса, возможно, начнет меньше злоупотреблять спиртным и экономить электричество. Но что, если существующая норма нас не устраивает? Что, если мы видим: окружающие пьют как лошади и тратят энергию без счета? Тогда проблема не в том, чтобы убедить людей привести свое поведение в соответствие с действующей нормой, – нет, нужно заставить всех сократить потребление, то есть создать новую норму.

В формировании новых норм стыд действеннее вины. Вина связана с субъективной, внутренней нормой, а стыд можно использовать стратегически еще до интернализации нормы, что особенно важно в отсутствие официальных санкций за ее нарушение или в период, предшествующий оформлению законов. Общественные программы по санитарному оздоровлению окружающей среды, начавшиеся в 2000 году в сельскохозяйственной Бангладеш и подхваченные Индией, Индонезией и африканскими странами (по данным сборника научных трудов 2011 года «Вопросы утилизации отходов жизнедеятельности», Shit Matters), сделали постыдной привычку испражняться где попало. Началом многих программ стал так называемый «позорный обход», во время которого местные жители смотрели, сколько человеческих фекалий попадется на пути. Иногда кучки отмечались табличкой с именем «автора». В некоторых общинах после такого обхода и разъяснений, что фекалии порождают вспышки заболеваний, лидеры кампании высвечивали фонариками нарушителей, справлявших нужду за околицей в темное время суток. Программа стремилась не воевать с существующим неприятием пользования уборными, а перенаправить это неприятие на дефекацию в неположенных местах. (Первыми обычно перевоспитывались женщины.)

Перенаправление отвращения может стать важнейшим элементом формирования новой нормы, поскольку эмоции, как нам теперь известно, очень прочно связаны с поведением. Для изменения норм также важно понимать метанормы культуры, которые могут использоваться для закрепления и продвижения новых норм. В западных культурах такие метанормы, как непричинение вреда и справедливость, выступают еще и в качестве нравственных основ – об этом подробно написано в книге психолога Джонатана Хайдта «Добродетельное сознание» (The Righteous Mind, 2012). В значительной мере именно они задают представление о нравственном поведении, и нормы, сформированные на этой основе, имеют больший потенциал объединения масс на общее дело. Другая значимая составляющая процесса установления нормы – управление.