Ехали по непривычно широким улицам. Придону все времячудилось, что его конь ступает в непомерно большой комнате. Копыта стучат пошироким гранитным плитам, ими вымощен весь город, разве что на самых окраинахпросто утоптанная земля, а здесь даже неловко на коне, будто в непомерноогромном храме…

Он покосился на спутников, едут с надменными лицами, им всездесь обрыдло, судорожно вздохнул и с усилием выпрямился, расправил плечи изаставил себя смотреть орлом или хотя бы соколом.

Вечереет, улицы освещены скудно, только пурпуром закатныхоблаков, но, когда подъехали к центру, еще задолго до дворца вступили в мореогней. На стенах факелы, светильники, то и дело выскакивают слуги с факелами вруках, дома из светлого мрамора, камень ловит огни и бросает обратно с такойсилой, что удесятеряет блеск.

Перед самим дворцом площадь залита светом. Солнца давно нет,кровавый закат медленно угасает, но блеск дворца слепил, заставлял щуритьсяглаза.

– Мать богов, – выговорил Вяземайт, –мать-перемать всего сущего!.. Здесь живут люди?

Занавеска отодвинулась, Черево сказал почти бодрым голосом:

– Можешь считать, что боги. Ведь куявы с богами вродстве, в то время как артанцы в родстве с… гм… ну, мы приехали.

Носильщики опустили носилки. Черево выбрался, с натугойразогнул спину. Багровое лицо все еще носило следы ночного пьянства, но бер наглазах изумленных артан выудил из нагрудного кармана халата сушеную травку,размял в ладонях, понюхал, и багровая нездоровость исчезла прямо на глазах.

Глаза заблестели, Черево выпрямился, расправил плечи.

Аснерд спросил пораженно:

– Если у тебя такая волшебная травка, то чего ж терпел?На тебе ж рожи не было! Черево отмахнулся.

– За все приходится платить… Пойдемте.

Появились молчаливые люди, одетые богато и пышно, взяликоней под уздцы. Черево нетерпеливо оглядывался с мраморных ступеней. Придонпервым догнал, Скилл и воевода с волхвом двигались с раздражающей неспешностью,останавливались, беседовали, Аснерд даже начал было рассказывать, как он ловилрыбу в горном озере на кордоне с Куявией.

Черево с Придоном ждали вблизи массивных врат. Это был ещене дворец, как понял потрясенный Придон, а всего лишь вход в сад при дворце, асам дворец, как постоялый двор, где-то далеко, отгороженный садом сроскошнейшими розами, фонтанами, дорожками для прогулок, ажурными беседками, атакже массивными небольшими павильонами, где можно укрыться от дождя илисолнца, общаться с гостями, неспешно принять послов или массажистов.

Огромные как горы воины молча скрестили перед ними копья,каждое размером с корабельное весло. Скилл воинственно выдвинул нижнюю челюсть,плечи пошли в стороны, а спина и грудь вздулась могучими шарами мышц.

– В чем дело? – прорычал он надменно. Черевооглядел их, хлопнул себя ладонью по лбу.

– Я так привык к вам, что даже забыл… Во дворец нельзяс оружием. Никому! Даже в любимый сад тцара нельзя. Такой закон!

Скилл прорычал:

– Артане никогда не расстаются с оружием! Черево сказалумоляюще:

– Мы не навязываем вам свои привычки там, в Артании…

– Посмел бы только, – сказал Вяземайт сненавистью.

– Никто не смеет, – втолковывал Черево Скиллу, каксамому старшему и, как чувствовал Придон, самому разумному. – Видишь, яиду без оружия! Все вельможи идут без оружия. Самые преданные полководцы, беры,беричи, не говоря уже о песиглавцах, – все без оружия! У меня отбираютдаже пилочку для ногтей, представляешь?

Скилл поколебался, затем его жестокое лицо чуть дрогнуло вжестокой улыбке:

– Даже пилочку? Вы слышали, герои?

Аснерд с готовностью захохотал, Вяземайт процедилругательство в адрес трусливых куявов, но вслед за Скиллом вытащили топоры.Стражи насторожились, к ним присоединилось еще с десяток таких же огромных,закованных в настоящие железные доспехи.

Придон поставил топор у стены так, чтобы лишь острым концомупирался в пол, а рукояткой в стену. Друзья оставили свое оружие рядом. Страживсе еще загораживали ворота, копья были нацелены в артан.

Скилл спросил раздраженно:

– Что еще?

– Поясные ножи, – напомнил Черево. Скилл злоискривил губы в усмешке:

– Ах да, здесь отбирают даже пилочки для ногтей.

Нож звякнул о каменные плиты пола. Аснерд молча бросил свойнож, который больше напоминал куявский меч, а Вяземайт прорычал злобно, что ножон оставит здесь, зачем ему нож, он любого из здешних богатырей задавит голымируками, если кто не верит, пусть выйдет к нему, даже во всем своем железе…

Олекса и Тур сняли молча, посматривая на отца.

Ворота открылись медленно, торжественно, без скрипа. Черевоскользнул в щель раньше, чем распахнулись во всю ширь, но Скилл, истинныйартанин, дождался, пока створки уперлись в стены. Так и пошли, надменно, этоони выказывают этому саду честь, почтив своим присутствием.

У Придона голова кружилась от сильных и разных запахов,тревожащих, волнующих, так может взволновать мужчину только вид прекрасногооружия, статных коней или хорошая песня.

По обе стороны дорожки с тихим плеском вверх бьют водяныеструи. От них повеяло прохладой и бодростью. Придона всегда удивляла вода,бьющая вверх такими тугими струями, и, хотя Вяземайт объяснял, как и почему,все равно это казалось чудом.

Над деревьями и кустами порхают, как бабочки, страннопроваливаясь в воздухе, дивные яркие птицы. Другие, спрятавшись среди веток,поют настолько прекрасными голосами, что Придон начал задыхаться от непонятноговолнения.

Непривычные запахи окутывали их волшебными чарами со всехсторон. Придон, привыкший к простым ароматам выжженной степи, ощутил, как грудьпереполняется, в голове тоже теснота, глаза уже не воспринимают изобилия…

Их вели по широкой дорожке, усыпанной золотым песком, справаи слева роскошные кусты роз, довольно жужжат крупные мохнатые шмели, за кустаминизкорослые деревья, настолько красивые, что дух захватывает. Придон никогда недумал, что может любоваться просто деревьями, а за этими деревьями, которым незнает даже названия, другие – настолько высокие и стройные, что в степяхАртании такие просто не могли вырасти. Если у низкорослых листва нежно-зеленая,то у высоких – темная, почти торжественно черная, словно у волхвов воинстваСмерти, и над всем еще неумолчный щебет невероятно пестрых птиц, ярких, скрасным и оранжевым оперением, с хохолками на головах и роскошными хвостами,каких не увидишь даже у самых красивых артанских петухов…

Фонтаны выбрасывают струи в стороне от дорожки, лишь однаждыветер донес мельчайшую водяную пыль. Она приятно охолодила кожу, но крохотныекапельки тут же исчезли на горячей коже.