Потом деревья разом исчезли, словно невидимые руки убрали спути. Дальше – гладкая, как стол, площадь в ровных плитах мрамора, а за ней –сам исполинский дворец.

Придон изо всех сил стискивал кулаки. Рядом неспешнодвигается Аснерд, лицо неподвижное, но глаза воеводы расширились, дышит тяжело.Даже он, бывавший здесь, в Куябе, потрясен больше, чем если бы получил меж ушейбоевым молотом. Впереди покачиваются спины Скилла и Вяземайта, мышцы вздулись,застыли, словно оба героя подхватили на плечи падающий свод неба и несут, боясьсделать неверный шаг.

Придон был почти уверен, что приближаются к гигантской глыбельда. Неимоверно огромной, блистающей, с полупрозрачными и переливающимисягранями, рухнувшей прямо с небес! Видно, как внутри стен стремительнопроскакивают легкие тени, огоньки, радужные стрелы, где неуловимо быстроголубой свет переходит в зеленоватый, в цвет морской волны, где остро стреляют вглаза крохотные синие огоньки, а высокие башенки на плоской крыше горят, какжелезо в горне, рассыпая длинные шипящие искры.

Черево двигался все бодрее. По дороге он еще раз понюхалрастертую в ладонях травку, Придона передернуло, когда тот походя сполоснул внебольшом фонтане руки и вытер о халат.

Розовые кусты остались далеко позади, но дворец по-прежнемутам, где и был, в таинственной дали, только разросся еще больше, сталиразличимы скульптуры у входа, а на стенах – наполовину погруженные изображениянебывалых зверей, драконов и сражающихся героев.

Черево сказал измученным голосом:

– Главный вход с другой стороны!.. Нет-нет, это не длячеляди, просто пройдем внутренний дворик, и – все, мои ноги наконец-тоотдохнут.

– Надо бы на коне, – буркнул Аснерд.

– На коне? – ужаснулся Черево. – Через этотсад?

– А что, птицов распужают?..

– Эх, артане, артане…

Они обогнули дворец, справа внутренний двор, залит багровымсветом заходящего солнца. Почему-то пахнет каменной крошкой, словно здесьработают каменотесы. Дальняя стена из массивных глыб, сильно пощербленных,оттуда слышится стук металла по дереву, пятеро воинов упражняются, нападая накрепкоплечего воина, что умело подставлял под удары то щит размером с дверь, тодлинный изогнутый меч.

В двух шагах от стены величавый дуб, почти такой же могучий,какими вырастают в Артании, но по-куявски толстый, с наплывами и наростами,грузный, напоминающий престарелого богатыря, что уже не гоняется за поединками,но о которого расшибаются насмерть, как волны о прибрежную скалу, целые отрядыудальцов.

На дубе толстый деревянный щит с нарисованным глазомразмером с кулак. Десяток воинов, собравшись на другом конце двора, галдели,как гуси, а их старший, пытаясь навести порядок, орал, срывая голос.

Черево заметил, с каким пренебрежением переглянулись артане,в глазах насмешка, мужчины так себя не ведут, у них каждое слово на вес золота.Старший лучник заметил бера с артанами, крикнул весело:

– Черево!.. Нам интересно, что думают артане о нашейстрельбе. Да и тебе будет что сказать тцару…

Последние слова произнес с растяжкой, оченьмногозначительно. Придон ощутил, как сразу напрягся Скилл, хотя лицо оставалосьтаким же бесстрастным. Посуровели и Аснерд с Вяземайтом. Олекса с Туромдвигались позади всех, бесстрастные и молчаливые.

Черево сказал торопливо:

– Рипей, да нужно ли это? Мы сразу к пресветлому…Лучник, которого Черево назвал Рипеем, захохотал:

– Тогда тебе придется сказать, что артане устрашилисьсвиста стрел!

Аснерд грозно засопел, рука поднялась в привычном жесте крукояти топора, но пальцы ощутили пустоту. Он в растерянности почесал взатылке, а Скилл сказал негромко:

– Черево, почему бы и не взглянуть на их забавы?

Придон застонал, дворец совсем близко, но Аснерд и Вя-земайтуже свернули за Скиллом.

Лучники выстроились в ряд, Рипей рявкнул, все разом наложилистрелы и натянули луки. Снова рявк, воздух наполнился коротким посвистом, чтотут же оборвался. Десять стрел ушли в дерево, только одна воткнулась мимо щита,остальные девять украсили белым оперением весь щит. Две торчат из круглогоглаза.

Рипей сказал довольно:

– Ну, что скажете?

Придон прикинул расстояние, ощутил невольное уважение.Конечно, куявские луки длиннее и дальнобойнее, чем луки артан, зато артанестреляют на скаку, у них луки поневоле короче… однако даже для дальнобойныхлуков попасть в далекий щит вот так непросто… Явно для показа и устрашенияздесь собрали непростых лучников. Возможно, даже лучших богатырей Куявии.

Рипей словно уловил его мысли, взглянул остро, голос егостал еще злораднее:

– Ну, богатыри, а теперь покажем нашем гостям, какстреляете поодиночке!

Стрелки без спешки целились, ловили ветер, присматривались.Когда у первого стрела сорвалась с тетивы, Придон едва удержал вздох. Железныйнаконечник ударил точно в глаз, почти в середину!

Второй лучник, к его удивлению, всадил стрелу совсем рядом,третий воткнул на три пальца ниже, но все еще в глаз. Четвертый, пятый, шестой– стрелы каждого с сухим стуком вонзались в щит либо в глаз, либо совсем рядом.Только седьмой и девятый чуть сплоховали, но их стрелы все равно легли близко ксередине щита, а десятый ухитрился пустить стрелу в самый центр. Послышалсясухой треск, на землю полетели белые лучинки расщепленной стрелы, когда стреладесятого ударила в самый торец.

Скилл сказал громко:

– Молодцы!.. Это очень хорошо… для куявов. Рипейпосмотрел подозрительно:

– Для куявов? Это верно, ведь самые лучшие стрелки набелом свете – куявы. А что, не хотели бы гости попробовать натянуть тетивынаших луков?

Скилл развел руками.

– Вообще-то мы очень торопимся, – сказал он.Посмотрел на вспыхнувшего радостью Придона, улыбнулся и сказал неожиданно: – Новообще-то разок пустить стрелу можно…

Куявы весело переглядывались, толкали друг друга. К Скиллупотянулись руки с луками. Скилл кивнул, взял один. Придон затаил дыхание.Скиллу подали стрелу, он вставил ее расщепом в тетиву, повернулся к дереву.Несколько дюжих воинов не стали выдергивать стрелы, а попросту повесили другойщит с таким же нарисованным глазом.

Скилл несколько мгновений всматривался в цель, затем вскинуллук и быстро натянул тетиву. Послышался сухой хлопок. Скилл негромко выругался.Тетива лопнула, как гнилая нитка.

Стрелки возбужденно заговорили. Скиллу подали другой лук. Онснова наложил стрелу, натянул лук… хлопок, тетива лопнула с прежним сухимзвуком. Стрелки притихли, посматривали непонимающе и уже пугливо. Рипейпокраснел, выругался, крикнул:

– Подать ему мой лук!