– Ну давай, рассказывай про свой мир, – сказал он.

И пока мы шли через площадь, я с удовольствием болтала о Краснодаре и Москве, о наших реалиях, которые ему казались сказкой. Дезмонд то и дело присвистывал, расспрашивал, даже переспросил подробности про мои книги и издательство. Всё же приятно, когда тобой интересуются, да ещё так живо! Кажется, мне тут начинает нравиться!

За фонтаном площадь завершалась, и Дезмонд показал мне дорогу к невероятной улице с круглыми стеклянными зданиям и беседками в аллее по центру, оплетёнными цветущими розовыми, голубыми, лиловыми и белыми лианами. Вдалеке будто надо всем этим возвышался бело-голубой пик, почти Фудзияма.

– Ваш мир интереснее, – с придыханием произнесла я, разглядывая фантастическую красоту перед собой.

Дезмонд на что-то отвлёкся, похоже, на ментальную связь. А я стояла и смотрела. Впитывала. Слова исчезли. В голове сама собой зазвучала вчерашняя музыка. От вида солнечных лучей на стекле и цветах в груди стало широко и просторно. Мимо пролетели птицы с длинными хвостами и белыми хохолками-коронами с красным вкраплением.

Хотелось запомнить это навсегда. И записать. Вместе с восторгом включилось воображение, в моей голове всё затанцевало: цветы, птицы, будто в вальсе. Запахло клубничным мороженым и нежным-нежным ароматом пионов, как всегда, когда я чувствую счастье от увиденной красоты. Я будто растворилась.

Стало так хорошо, что только секунду спустя я услышала поражённые возгласы рядом, и кто-то горячий сжал мою руку и дёрнул. Фокус вернулся во взгляд. Я увидела вытаращенные глаза Дезмонда, схватившего меня, будто я могла улететь, как воздушный шарик. Люди из прислуги с раскрытыми ртами, лаэры разных возрастов и полов собрались вокруг, глазея. Какой-то крылатый ребёнок смеялся, показывая пальчиком на пространство над моей головой, другие дети смотрели на меня округлёнными глазками и облизывались.

К нам подлетел крылатый отряд.

– Что тут происходит?!

Я узнала двух типов из контроля магического равновесия. Толпа расступилась. «Пеструшка» и перламутровый встали перед нами.

– Таббат, опять нарушаете? – строго спросил лаэр с крыльями в крапинку.

Дезмонд заслонил меня собой.

– С каких это пор восхищение стало запретным?

– Что вы заговариваете зубы, Таббат? – поджал губы Пеструшка. – Мы зафиксировали аномальный всплеск магии здесь.

– Это она! Это над ней, над ней появились сверкающие цветы! – воскликнула ухоженная, как кинозвезда, лаэра в розовых одеяниях.

– Да, над ней, – стали повторять все вокруг. – Над девушкой.

Я моргала, ничего не понимая. Дезмонд распрямил плечи и нахально улыбнулся лаэре в розовом.

– Конечно, над ней, дорогуша. На тебя я внимания не обращал.

– Могулы не были замечены за такой магией, – парировал Пеструшка, доставая из кобуры прямоугольный кристалл в серебряной оправе.

– И часто ты видел влюблённого могула? Или такую красивую девушку? – со злым и спокойным вызовом ответил Дезмонд.

Я ошарашенно взглянула на него. Кажется, и лаэры из контроля такого ответа не ожидали. Они замялись, в толпе кто-то ахнул.

– Тогда ладно, проходите, – ответил Пеструшка с досадой.

У меня мурашки пробежали по спине холодной волной. Дезмонд взял меня под локоть, и мы прошли сквозь толпу по улице к чудесной аллее в цветах. И только когда мы миновали последнего зеваку, я спросила у Дезмонда шёпотом:

– Постой, когда ты успел в меня влюбиться? Что вообще произошло?

Он завёл меня за куст шикарных глициний, в нишу, заполненную ароматами. Оглянулся, а затем ответил так же тихо:

– Поосторожнее с эмоциями, детка! В следующий раз меня не окажется рядом, как будешь выкручиваться?

– А что я сделала? – в волнении смяла пальцами ткань своих струящихся штанов я.

– Жахнула запрещённой магией под самым носом стражей.

– Я?! Какой магией? У меня нет магии… – пробормотала я.

– Угу, а я девочка в платьице, – хрипло прорычал Дезмонд.

– Хорошо маскируешься. Но у меня нет магии, правда! Я самая обычная!

– Только берешь и шуруешь на все двести процентов энергией творчества, которая вырывается объёмными образами в реал? А потом да, снова ни магии, ни образов. Хороший фокус! Где научилась?

Я замотала головой.

– Ничего не понимаю. Объясни! Просто было красиво! Я представила музыку, представила, как взлетаю, и цветы затанцевали, ну это же выдумки!

– Выдумки, которые видели все.

– Как все?

– Всё, что ты представила, – таинственно сощурившись, сказал Дезмонд, – было у тебя над головой. И вокруг тебя. И пахло запретными конфетами на всю площадь.

– Мороженым, клубничным… – кашлянув, поправила его я.

– А по мне так сроком в изоляции, – сморщился Дезмонд, – за рекламу запрещенных средств.

Я открыла рот и застыла: сказать было нечего.

– Моргать у тебя не хуже получается, чем творить беспредел, – рассмеялся рыжий. – Или ты правда не в курсе?

– Н-не в курсе. У меня никогда ничего такого не было.

– Ну ладно, – смилостивился могул. – Рассказываю. Мотай на ус. Творческая магия здесь запрещена.

– Как это? – Ошарашенная, я ткнула пальцем в прекрасные здания за кустами. – Но архитектура – тоже творчество…

– Пользоваться творческой магией разрешено только лаэрам.

– А книги под гусли рассказывать? – не поняла я. – Мне говорили…

– Не свои сколько угодно. Люди здесь творить не должны. А такие фокусы, как материализация идей и эмоций на публику и влияние на внимание, – вообще не вариант, если хочешь задержаться на свободе.

– Я это делаю? – ахнула я. – Материализацию… влияние…

– Ты. Но, надеюсь, впредь будешь умнее.

– Я попробую…

– Ну и умница, детка. Пошли развлекаться? Только эмоции прикрути, договорились? – Он вновь подхватил меня под локоть горячей ладонью.

Честно говоря, я была так потрясена, что хотелось сесть куда-нибудь в уголок и переварить.

Мы вышли из-за кустов, и на нас с воздуха налетел Лэйнар. Хлопая белоснежными крыльями, он опустился на землю и взглянул яростно.

– Что здесь происходит?

Упс…

* * *

Дезмонд с явным удовольствием оскалился и выпустил мой локоть:

– О, а вот и папочка! Не волнуйтесь, командир, девочка уже большая. Может перед вами не объясняться, даже несмотря на гордое звание опекуна.

– Ты! – сжал кулаки Лэйнар, глядя так, словно хочет разрезать могула глазами, как лазером. А потом меня.