– Ну что барабаните, спать не даете? – выглянул на лестничную площадку из соседней квартиры поджарый мужчина пенсионного вида в пузырящихся на коленях тренировочных штанах и растянутой футболке с надписью «Спартак». – Нет его.

– Отец, мы сослуживцы Игорюхи с армии. С Москвы приехали, – приветливо улыбаясь, произнес Шатун. – Вот навестить решили. А давно его нет?

– Да уже дня три. – Пенсионер пригладил клочковатые седые волосы и уже более дружелюбно посмотрел на московских гостей.

– А он работает где? – не отставал Шатун. – Как его вообще найти?

– Да где же работать, когда так пьешь? Подрабатывает на рынке «Строитель» в двух кварталах отсюда… Алкаш он, хотя мужик и неплохой… Что-то вы на его сослуживцев не слишком похожи. Милиция? – хитро прищурился пенсионер.

– Да милиции уж давно нет, – отмахнулся Мамонт. – Правда товарищи мы его армейские.

– Ну, ищите на рынке, товарищи. К семи утра подходите туда, там как раз по работам шабашники расходятся.

Переночевав в ближайшей гостинице, в семь утра оперативники были на рынке «Строитель». Сам рынок еще не открылся, но у его ворот уже толпились потрепанные жизнью и алкоголем пролетарии физического труда.

– Здорово, мужики, – поприветствовал собравшихся Шатун.

Хмурый, лет пятидесяти, смуглый, явно с восточными корнями и гораздо более прилично, чем остальные, одетый господин окинул внимательным взглядом сначала внедорожник, потом незнакомцев и вальяжно двинулся к ним. Похоже, это был надсмотрщик за толпой работяг и главный распределитель работ. Он вымучил кривую улыбку и осведомился:

– Здравствуйте. Что подчинить, подлатать, дотащить?

– Игорька ищем. Корниенко. С улицы Космонавтов.

«Надсмотрщик» пожал плечами:

– Несколько дней его нет.

– А где он, куда делся?

– Не знаю. Не мое дело. – Бровь «надсмотрщика» нервно дернулась. – Нужны работники – вон, бери любого. А нет – так до свиданья.

И он потерял интерес к разговору.

Мамонт нахмурился, подошел к «надсмотрщику», взял его пальцами за локоть, продемонстрировав, что означают слова «стальные тиски», и ласково так, как голодный барс, проурчал:

– Слушай, дятел. Сейчас тебя в багажник кину и в лесочке глухом из тебя все выбью. Вместе с зубами… Ну чего ты в сторону постового косишься? Он тебе не поможет.

«Надсмотрщик» сглотнул. Потом севшим голосом произнес:

– Чего вы быкуете?

– А чего ты хвостом вертишь, как шалава плечевая? – оскалился Мамонт, отлично умевший изображать и оперов, и братков, и наивных Иванушек-дурачков.

– Ты нам отвечаешь на пару вопросов, получаешь сто баксов, и мы расходимся, – встрял в интеллигентную беседу Шатун. – Но отвечаешь искренне. И чего не знаешь, обязуешься узнать. И не дай бог схалтуришь – это тебе не кривой паркет класть. За базар у нас спрос строгий. Доходчиво объяснил?

– Доходчиво, – кивнул смуглый.

Вскоре оперативники знали, что три дня назад Игорь Корниенко сел в машину неизвестной сухощавой женщины с нездоровым цветом лица. И больше его никто не видел.

– Прав Комбинатор. Зачистка идет, – хмуро произнес Мамонт, выруливая со стоянки у рынка.

Шатун кивнул и произнес:

– Надо вытаскивать тех, кто еще жив.

– Короче, клоун, вот тебе номер счета, вот тебе сумма. И еще часть даешь наликом, в вечнозеленых купюрах. И вот тебе мое обещание, что взнос последний.

Кастет, подручный Чухонца, расслабленно развалился на диване в кабинете генерального директора ООО «Южный лес» и со вкусом приложился к горлышку бутылки элитного виски. Саму бутылку он только что извлек из бара. Он ощущал себя хозяином в этом кабинете, а сам хозяин, к сожалению, таковым себя уже не чувствовал.

Кастет и его подручный были типичными «торпедами» из девяностых – две громоздких туши со свинячьими глазками и повадками людей, высокомерию которых позавидовали бы китайские императоры эпохи Цинь. Каждое движение, каждое слово, каждое моргание, все посвящено одному – показать, что перед тобой не человек, а тля, которую можно походя растоптать. Вышибалы – что с них взять. Но дело свое они знали. И пожилой худосочный еврей был запуган ими до икоты. Но все еще отважно пытался хорохориться.

– Я все-таки не совсем понял, на основании каких расчетов Руслан Евгеньевич провел такую калькуляцию, – блеял бизнесмен и понимал, что выглядит, мягко говоря, неубедительно. Вот только затребованная сумма отбрасывала его бизнес далеко назад, куда-то на край пропасти. И он бился за свои деньги с тщетным отчаяньем птицы, защищающей от куницы птенцов в своем гнезде.

– Мы не в банке, не обманем, – хохотнул Кастет, несмотря на тупую внешность, являвшийся любителем крылатых фраз и образных выражений. – Считаем по справедливости. Бьем по черепу со всей дури. Понял, лес ты наш южный?!

– И все равно, – упрямился генеральный директор. – Насколько я помню, наше соглашение было заключено до прискорбного отбытия Руслана Евгеньевича в места не столь отдаленные аж тринадцать лет назад! И естественно, оказание им оговоренных услуг было прервано приговором суда.

Бизнесмен выражался на нервах витиевато, понимая, что это смотрится совсем уж по-дурацки. Но две откормленные туши буквально гипнотизировали его. Он при взгляде на них терял дар связной речи, которой славился на переговорах, и начинал сыпать словами мелко и легковесно.

– Ты с тех пор, как босс к хозяину заехал на кичу, кому-нибудь платил? – посмотрел на него Кастет презрительно, как на букашку.

– Нет. Как-то решались проблемы сами собой. Без привлечения силовой составляющей.

– То есть ты, лесник, на нашем авторитете все эти годы проехал, а теперь платить не хочешь?

– Но ведь…

Кастет кивнул, и его напарник отвесил хозяину кабинета увесистую оплеуху, от чего тот упал на пол. Громила приподнял его, поставил на колени, отряхнул спину.

Кастет встал, прошелся по кабинету, глянув в окно, где на стоянке была припаркована неприметная черная «Тойота Камри», в которой сидели три бойца – это было вооруженное прикрытие на всякий случай. А что, если этот задохлик решил еще кого-то на разбор подвязать? Маловероятно, но чего только не бывает. Береженого бог бережет.

– Чмо лесное. – Кастет подошел к стоящему на коленях человеку. Нагнулся, взял за подбородок. Посмотрел в полные боли глаза. – Ты еще не понял? Ты наш. Как только согласился с Чухонцем дела иметь, все, продался, считай. И мы к тебе придем всегда. За своим придем. Сколько бы времени ни прошло. Вкурил, отрыжка медвежья?

– Вкурил, – кивнул бизнесмен.

– Вот и хорошо. Боба, поставь дядю на место и отряхни с него пыль.

Подчиненный бугай вздернул бизнесмена за шкирку, поставив на ноги, и чувствительно приложил его лапой по спине.