Шатун прогнал от себя назойливые мысли о затаившейся рядом беде. С настоящим разберемся потом. Ключ к нему в прошлом. В Аташ-Юрте. И оперативник начал задавать собеседнику вопросы о тех временах, когда Юлин, тогда еще подполковник, был назначен заместителем руководителя операции, переломившей хребет банде Бешеного Марида.

– Да, знатное дельце было, – мечтательно улыбнулся Юлин. – Хорошо мы душманам хвост прижали.

Полковник Юлин после увольнения в запас достаточно быстро поднялся по служебной лестнице в сильной корпорации, успешно гоняющей воздух и финансы по просторам России и мира. Теперь он имел мешок денег, служебную машину с водителем, кабинет площадью сто метров в Москва-Сити. Но, несмотря на все эти атрибуты успешности, был в глубине души уверен, что занимается не своим делом. Ведь душой он был там, в горах, в рейдах, в грохоте очередей и орудий, когда по ноздрям бьет страшный смешанный запах пороха, горящей техники и обугленной человеческой плоти. Как только Юлин и Шатун увидели друг друга, между ними промелькнуло какое-то опознавание по системе «свой-чужой». Они были своими – людьми одной крови. Людьми войны.

– Но до сих пор меня гложет противное чувство, что мы тогда недоработали, – продолжил Юлин. – И что доля есть и моей вины в том, что Марид тогда ушел и все еще лютует.

– Вы руководили штурмом второй базы? – спросил Шатун.

– Да. Первый отряд отрабатывал горный массив. И весьма успешно. Мы же должны были накрыть второй лагерь.

– Помните, кто с вами участвовал в штурме и какие имел задачи?

– Столько времени прошло… Хотя у меня очень хорошая память на имена и лица. Попробую вспомнить, если поможете.

– Поможем. – Шатун вытащил из целлофанового пакета планшетник, поколдовал над ним и стал извлекать на экран подписанные фотографии. – Вот эти люди.

– Так, это лейтенант Полунин, – ткнул Юлин в первое изображение. – Старший подразделения, которое подходило к лагерю с западной стороны.

– А это? – Шатун пролистнул фотографию.

– Этот тоже был в его группе. Фамилия… Вот, точно, здесь написано. Лобарь. Сержант Лобарь.

– Сколько групп было?

– Группа прикрытия. И три штурмовые.

– Сколько еще было народу у Полунина?

– Больше десяти бойцов. С душманами мы тогда быстро разобрались. Без особых проблем. Зачистили всех наглухо, пленных взять не удалось. А потом уже вертолеты сбросили особистов, офицеров штаба группировки.

Шатун удовлетворенно кивнул. Такие детали в официальных документах отсутствовали. В рапортах просто значилось: силами объединенного отряда лагерь незаконного вооруженного формирования блокирован, из бесшумного оружия уничтожена охрана, а потом зачищена территория.

– Посмотрите список бойцов. Кто еще был с Полуниным в его штурмовой группе? – просил Шатун.

Юлин взял планшетник. И стал внимательно вглядываться в фотографии, фамилии бойцов сводного отряда. Иногда морщился, вспоминая. Вытащил из кармана блокнот, сделал несколько отметок. И в итоге составил список, выдернул листок из блокнота и протянул оперативнику:

– Вот, как-то так. Хотя могу и ошибаться.

Шатун удовлетворенно кивнул. Он не стал говорить, что двоих из этого списка – Станислава Лобаря и Бориса Полунина – уже нет в живых.

– Значит, после штурма западная часть лагеря была в полном распоряжении вот этих людей? – спросил Шатун.

– Некоторое время – да, – согласился Юлин.

– Могли они там что-то прихватить?

– Да всегда с операций бойцы тащили все, что только можно. Трофеи – святое дело. Душманы порой снабжались куда лучше наших вояк. Так что на подобную самодеятельность мы смотрели сквозь пальцы. Конечно, если не брали что-то важное для разведки – записи, носители информации. Тогда уж мы спуску не давали.

Шатун еще с час задавал Юлину самые различные вопросы о той операции, о Бешеном Мариде, об обстановке в Ичкерии в то время. Заставил попотеть собеседника в воспоминаниях о былом.

Когда они душевно прощались, бывший полковник ГРУ сказал:

– Вызывайте в любое время. Помогу всем, чем только смогу. Хоть сам камуфляж надену и автомат возьму, если нужно для дела.

В глазах вице-президента компании отразилась тоска и тщетная надежда – а может, действительно позовут. И дадут автомат. И скажут – вперед, как тогда, в Ичкерии… Но оба знали, что это вряд ли случится.

Юлин уселся в свою представительскую машину – дверцу ему предупредительно открыл шофер. А Шатун углубился в старые московские извилистые переулки, чтобы по привычке проверить наличие хвоста. Через несколько дворов и пару кварталов он вышел в горбатый переулок с многоэтажными домами стиля модерн начала XX века, украшенными лепниной в стиле праздничного торта. Там на стоянке его ждал светло-голубой грузный внедорожник «Додж Дюранго» с массивным, как морда бегемота, капотом.

Усевшись на переднее пассажирское сиденье, Шатун велел:

– Трогай.

Мамонт послушно кивнул, выдав одну из своих бесконечных прибауток:

– Наше дело маленькое, газуй да тормози.

Для предстоящей работы Мамонт подходил как нельзя лучше. В войсковую разведку его определили за мощные физические кондиции. Здоровенный, крепкий, как дуб, в разведгруппе он имел две главные задачи: первая – таскать на себе пулемет и умело пользоваться им; вторая – подобраться аккуратно к языку, одним ударом отключить его и на своем горбу донести до своих. Однажды со своим любимым ручным пулеметом Калашникова он остался прикрывать отход группы, преследуемой отрядом, – прикрыл, отбился, чудом выжил и не утратил даже доли своего знаменитого оптимизма. Как все огромные люди, он был покладист, добродушен, но вместе с тем страшен в гневе. Когда после бегства из Таджикистана командир снова скликал группу на боевую работу, Мамонт отказался – мол, семья, дети, а тут опять смертельный риск. Но полтора года назад вернулся к боевым товарищам, покаявшись, что дал слабину, и был принят обратно в команду, стал одним из «перевертышей».

– Полковник дал нам список, – проинформировал друга и подчиненного Шатун. – Будем его отрабатывать. Ближайшая точка – Липецк.

– Кто там?

– Корниенко Игорь Григорьевич, 1978 года рождения. Тогда сверхсрочник в десантно-штурмовой бригаде. Ныне, судя по справке, безработный.

– Домчим с ветерком, – пообещал Мамонт.

– Ты только не слишком резвись, – заикнулся было Шатун, хорошо знавший бешеный стиль вождения своего друга.

Но Мамонт уже вдавил газ и твердо был намерен нарушить львиную долю правил дорожного движения…

В Липецк они добрались поздним вечером. Нашли улицу Космонавтов в Советском районе, а потом и нужный дом – невзрачную панельную серую девятиэтажку с потеками от дождей.

Квартира бывшего сержанта располагалась на первом этаже. Дверь была обшарпана. Звонок не работал. На стук никто не отвечал.