Мечты, мечты... Великие идеи относительно будущего только-только начинали бродить у меня в голове и ещё не были достаточно чёткими, чтобы делиться ими с кем-нибудь. К этому я пока что была не готова.

Пока я замечталась об этом, глядя в окно, мисс Прикет и Анита вдруг начали болтать по-французски. Это вывело меня из задумчивости, и я переключилась на вещи более приземлённые и близкие. Стала думать о том, что приближается Рождество и как нам с Анитой будет весело помогать слугам украшать ёлку. А потом можно будет пойти на кухню и посмотреть, что и как готовит миссис Бэддли к праздничному столу. Но больше всего, конечно же, мне хотелось увидеться наконец с мамочкой. Послушать рассказы о её путешествиях и приключениях. Я была по-настоящему счастлива от того, что проведу рождественские праздники с двумя самыми дорогими и близкими мне людьми на свете – мамой и Анитой. А ещё мне ужасно хотелось успеть как можно скорее уладить отношения с мамой, покончить навсегда с чепухой, которую наговорила маме про меня та несносная медсестра, и с недоразумениями, возникшими из-за папиного завещания тоже. Я искренне верила в то, что Рождество с его удивительной магией сможет вновь сделать нас с мамой лучшими подругами.

– Я очень рада слышать, что вам обеим понравилось в школе, – сказала мисс Прикет, окончательно прерывая поток моих фантазий. Я с удивлением осмотрелась по сторонам. Железнодорожное купе. Мисс Прикет. Анита. А ведь в своих мечтах я только что была с мамочкой! – Мисс Круэлла, я хотела вам кое-что сказать ещё до тех пор, когда мы возвратимся на Белгрейв- сквер. – У меня неожиданно всё похолодело внутри. Наверняка она сейчас скажет, что моя мама не вернётся домой до конца каникул. – Ваша директриса, мисс Апторн, звонила мне и рассказала о вашем с ней последнем разговоре.

Прежде чем я успела что-то ответить, заговорила Анита:

– Круэлла тут ни при чём, мисс Прикет, это моя...

Мисс Прикет остановила Аниту, взяв её за руку:

– Не говори глупости, Анита, вы обе ни в чём не виноваты, – сказала она, глядя при этом на меня. – Я просто очень горжусь вами, мисс Круэлла, за то, что вы набрались смелости вступиться за свою подругу перед учителями и даже перед директрисой.

О, как приятно мне было слышать это! Я-то думала, она сейчас ругать меня будет! Вот уж не ждала я такой похвалы от мисс Прикет! От кого- кого, как говорится, но чтобы от неё...

– Жду не дождусь, когда смогу рассказать об этом маме, – весело улыбнулась я. – Она тоже будет гордиться мной... – Мисс Прикет промолчала. – В чём дело? – спросила я.

– Я не думаю, что нам следует делиться этим с вашей матерью, мисс Круэлла. Сейчас, во всяком случае. Давайте подождём окончания каникул, чтобы не испортить их всем вам, – ответила мисс Прикет, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

– Чего вы недоговариваете мне, мисс Прикет?

– Поговорим об этом позже, – тряхнула она головой. – Смотрите, мы почти уже приехали.

Но я не отставала, продолжала давить, явно нарушая все правила хорошего тона и ставя бедную Аниту и мисс Прикет в неловкое положение.

– Вот что, Круэлла, – сказала наконец Анита. – Я думаю, мисс Прикет пытается объяснить, что твоей маме не понравится тот твой разговор с директрисой. Он случился из-за меня, а твоя мама, как тебе известно, нашей с тобой дружбы не одобряет.

Я не знала, что на это ответить. Мисс Прикет хлопнула в ладоши и притворно бодрым голосом воскликнула, пытаясь разрядить тяжёлую атмосферу в нашем купе.

– Выбросьте это из головы, девочки. Давайте не будем больше говорить об этом и устроим потрясающие зимние каникулы. Смотрите-ка, мы уже почти приехали.

Да, мы действительно уже вернулись в Лондон – грязный, холодный, но до чего же я была рада вновь оказаться в нём! Завернувшись в свою меховую шубку, чтобы согреться и не видеть мрачные закопчённые городские пригороды, я забилась в угол на заднем сиденье машины и просидела так, пока мы не приехали на Белгрейв-сквер.

Домой.

Наш шофёр открыл дверцу, и мне с трудом удалось сдержаться, чтобы не выскочить наружу и не побежать в дом, скорее увидеть мамочку. В холле у подножия парадной лестницы выстроился, чтобы приветствовать нас, весь домашний штат – слуги, горничные и все-все. Я уже забыла слегка, до чего он прекрасен, наш холл с огромной хрустальной люстрой, свисающей с высокого потолка прямо над круглым столом, в середине которого стоит, как всегда, ваза с живыми цветами. Среди встречающих не было только миссис Бэддли – наверняка она трудилась сейчас на кухне, готовя праздничный обед. А забавно, согласитесь, что поварих и экономок всегда называют по фамилии, прибавляя при этом впереди «миссис», даже если они и не замужем вовсе. Наверное, таким образом хотят заставить их почувствовать, будто они замужем за своей работой. Возможно, отчасти оно так и было, хотя единственный, кто действительно женат на своей работе, так это наш дворецкий Джексон. Или мистер Джексон, как уважительно называли его в своём подземелье остальные слуги-призраки. С таким дворецким, как Джексон, не было никакой необходимости ещё и экономку в доме держать. Он на пару с миссис Бэддли умел за всем проследить и исполнить любой каприз моей мамочки. А вскоре, когда этот дом станет моим, он точно так же будет выполнять любые мои распоряжения.

После смерти папы я решила, что стану независимой женщиной. И никогда не выйду замуж. Я, видите ли, очень близко к сердцу приняла последнюю папину волю – сохранить его фамилию. Что ж, я сохраню её, конечно, но при этом не знаю ни одного человека нашего круга, кто согласился бы после женитьбы взять себе фамилию жены. Ну, если только она не королева Англии, конечно. И хотя моя фамилия была старинной, знаменитой и даже связанной с короной, королевой я не была. Ну и что? Зато, как мне казалось, мне по силам было повторить путь одной из великих английских королев. Вы уже догадались, о ком я? Да-да, о Елизавете Первой, о ком же ещё. Она никогда не была замужем, но, вспомните, сколько всего сумела достичь при этом! Выдающаяся была королева, великая! Вот и я чувствовала, что тоже создана для великих дел. Впрочем, сами взгляните на меня сейчас. Чем я не королева, а?

Итак, я мечтала в те дни о счастливой, свободной незамужней жизни в этом огромном особняке на Белгрейв-сквер вместе с Анитой, которая тоже никогда не выйдет замуж. Впрочем, это ей и не грозит – с её-то происхождением! Я представляла, что Анита будет оставаться моей лучшей подругой и компаньонкой и мы вместе с ней будем колесить по свету, лишь иногда заглядывая в дом на Белгрейв-сквер, чтобы немного отдохнуть перед тем, как отправиться в новое странствие. В мечтах я видела нас с Анитой то в Египте, то в Париже, то в Стамбуле почему-то. Мы носим странные местные одежды, пробуем здешнюю экзотическую еду, шлём домой почтовые открытки с описанием наших приключений.

Я с нетерпением спешила в утреннюю гостиную, посмотреть, не там ли мамочка, когда от толпы слуг отделился незнакомый мне призрак и направился ко мне. При ближайшем рассмотрении это оказалась женщина – высокая, крепкого телосложения, с белыми, как снег, волосами, собранными в строгий пучок на затылке. Губы у неё были сжаты, будто женщине постоянно казалось, что в воздухе чем-то воняет, а своими длинными пальцами она не переставая шевелила словно паук лапками. Одета женщина была в чёрное платье, а на поясе у неё позванивала внушительная связка ключей. С ними она напоминала мне привратника, сторожащего вход в царство мёртвых. Был у древних египтян такой божок с головой шакала, как его?.. Арахис?.. Нет, Анубис, вот. Не понравилась мне эта женщина, одним словом. С первого взгляда не понравилась. Она выжидающе посмотрела на Джексона, тот подошёл ближе и сказал: