Лукавый взгляд старой дамы встретился с внимательнымиглазами отставного комиссара Скотленд-Ярда. Тот раздумывал, не скрыто лииносказания в этих побасенках.

– Значит, вы думаете, что, если бы у Руби Кин оказалсялюбовник, это могло изменить отношение к ней моего друга?

– Разумеется. Кто может поручиться, что вскоре он непожелал бы на ней жениться? Мужчины заходят далеко в своих увлечениях. Вовсяком случае, если у Руби был роман, то она уж позаботилась бы держать его втайне.

– И по-вашему, скрываемый любовник мог отомстить ей заэто?

– Пока не нахожу другого объяснения. Я заметила, что еекузина, молодая женщина, которую привозили сегодня утром в Госсингтон, едваскрывала досаду по поводу этой смерти. Сейчас вы объяснили причину. Онанаверняка рассчитывала на собственную выгоду, если Руби станет наследницейДжефферсона.

– Вы считаете ее такой расчетливой и бессердечной?

– Не судите слишком строго. Кусок хлеба достается ейнелегко. Почему же ожидать, что она станет миндальничать, если речь идет обогаче? И какое ей дело, что этих денег дожидаются Гэскелл и молодая миссисДжефферсон? Кстати, не имея на это никаких прав. Мисс Тернер производит на менясовсем неплохое впечатление: она честолюбива, обладает сильным характером ибольшой жизненной стойкостью.

Сэр Генри спросил:

– А когда, по-вашему, моему другу Конвею пришла мысльсделать танцовщицу своей наследницей?

– Скорее всего… не поймите меня превратно, но,возможно, его зять или невестка захотели вступить в новый брак?

– Джефферсон не стал бы возражать.

– Конечно нет. Но поставьте себя на его место. Все троепережили одну и ту же трагедию. Это их сблизило, свело под общую крышу. Но, какговорила моя бедная матушка, время – лучший целитель. Мистер Гэскелл и миссисДжефферсон еще молоды. Вечное напоминание о прошлом начинает тяготить их.Мистер Джефферсон чувствовал это, молча страдал, и наконец его привязанность кобоим стала иссякать. Ведь он переносил на них любовь к погибшим детям. Атеперь его обступало безысходное одиночество. Если помните, сестра мистераХарботла уехала от брата, тогда как миссис Бэджер…

Сэр Генри позволил себе перебить ее:

– Ну что за привычка ставить всех на одну доску! Право,мисс Марпл, бессмысленно считать, что все думают и поступают по шаблону. Я сэтим решительно не согласен!

Мисс Марпл с грустью покачала головой:

– Человеческая природа имеет общие законы.

Но тот продолжал с досадой:

– Как можно равнять каких-то Харботла и Бэджера смистером Джефферсоном! Не люблю касаться своей особы, но неужели вы отыщете вдеревне кого-либо похожего и на меня?

– Даже искать не надо. Это Бригс.

– Какой еще Бригс?!

– Бывший главный садовник в одном имении. Лучший изсадовников! Он был осведомлен в своей области решительно обо всем; подчиненныетолько в затылке чесали… С тремя подручными и одним мальчиком на побегушках онсодержал парк и оранжерею в таком виде, будто здесь потрудилось полдюжиныдипломированных цветоводов! Его сорта душистого горошка отмечены многимипризами на выставках. Сейчас он отошел от дел.

– Как и я, – пробормотал сэр Генри.

– Но иногда что-то делает то тут, то там. Особенно еслипросят симпатичные ему люди.

– Точь-в-точь как и я, – вынужден был согласитьсясэр Генри. – Таково мое занятие в настоящий момент. Хочется помочь старомудругу.

– Вернее, двум старым друзьям.

– Двум? – несколько удивился сэр Генри.

Мисс Марпл продолжала с настойчивостью:

– Вы подумали о мистере Джефферсоне, но забыли ополковнике. Я беспокоюсь также и о миссис Бантри.

– Ах да. Теперь понимаю. Вот почему вы назвали Доллибедняжкой?

– Да. Она пока еще не осознала всей опасностиположения. Видите ли, сэр Генри, эта зловещая тайна может остаться нераскрытой.И какой драмой это обернется тогда для супругов Бантри! Полковник, какбольшинство военных, чрезвычайно щепетилен в отношении чести своего имени.Поначалу он постарается отнестись к пересудам равнодушно. Но постепенновсеобщая подозрительность доконает его. Кто-то подпустит в разговоре шпильку,прозрачный намек, кто-то откажется от приглашения, конечно с извинением. Нопостепенно все станет ясно. Бедняге ничего не останется, как спрятаться в своюскорлупу, вести грустную, отшельническую жизнь.

– Если я вас правильно понял, мисс Марпл, из-за того,что труп обнаружен в библиотеке Бантри, подозрения падут на него?

– Увы, вне сомнения. О нем уже начинают сплетничатьвокруг. Но это только начало, людская злоба на этом не остановится. Их станутизбегать, относиться все холоднее. Просто необходимо раскрыть истину!

– Но хоть какое-то разумное объяснение должносуществовать тому, что труп оказался в библиотеке? Должна быть какая-топричина?

– Конечно, причина есть.

– Эту девушку видели в «Маджестике» без двадцатиодиннадцать, а в полночь, по медицинскому заключению, она была уже мертва.Госсингтон расположен примерно в тридцати километрах отсюда. По шоссе можноехать быстро, это километров двадцать пять пути. Потом приходится свернуть напроселок. Но почему, если ее убили раньше, понадобилось везти мертвое тело вГоссингтон? Или зачем ее привезли в Госсингтон, чтобы задушить там? Для меняэто полная нелепица!

– Естественно, потому, что события разворачивалисьсовсем не так.

– Вы думаете, ее задушили здесь, а потом уже убийцаповез труп дальше и подкинул в первый попавшийся дом?

– Вовсе нет. Напротив, я уверена, что преступление былотщательно продумано. Но что-то помешало осуществить его так, какпредполагалось.

– Почему же план не удался?

Мисс Марпл ответила виноватым тоном:

– В нашем мире полно странностей! Если я вам скажу, чтоплан не удался потому, что люди более уязвимы и чувствительны, чем принятосчитать, вы ведь снова подумаете обо мне как о вздорной старухе, сознайтесь?Однако это и есть мое мнение… А вот и миссис Бантри!

Миссис Бантри появилась вместе с Аделаидой Джефферсон. Привиде сэра Генри у нее вырвалось восклицание:

– Как, вы тоже здесь?

– Представьте. Собственной персоной. – Онсклонился к ее руке. – Могу признаться, эта история положительно вывеламеня из равновесия.

– Ах, Артур принял ее тоже слишком трагически. Оностался дома. А вот мы с мисс Марпл решили попробовать сами разобраться вовсем. Кстати, вы знакомы с Аделаидой?