– Положитесь на меня, сэр, – самонадеянноотозвался Слэк. – Я хорошенько потрясу эту девочку из Дворца танцев, иправда быстро выплывет наружу!

Полковник Мэлчетт не разделял такого оптимизма, а хвастливаянапористость Слэка положительно нервировала его.

– Еще осмелюсь посоветовать, сэр: следует занятьсяплатным танцором и теннисным тренером. Он проводил много времени с Руби и,возможно, более наблюдателен, чем Джози. Она могла даже доверять ему.

– Представьте, мы с Харпером пришли к такому же мнению.

– Замечательно, сэр! А из горничных ничего не удалосьвыжать, как я ни бился. Они относились к обеим кузинам свысока, обслуживали ихнеохотно, всячески увиливали от этого. Одна из горничных зашла в комнатумимоходом часов в семь вечера, лишь чтобы задернуть занавески и расстелитьпостель. Кстати, ванная комната рядом. Не хотите взглянуть?

Ванная комната находилась между спальнями Джози и Руби.Комната Джози была просторнее. Но и осмотр ванной ничего не прибавил. ПолковникМэлчетт наивно удивился про себя, сколько ухищрений требуется женщинам, чтобыприукрашивать внешность: целые ряды банок с кремами, дневными, ночными,увлажняющими, для снятия косметики, коробки с пудрой разных оттенков,патрончики помады, тушь для ресниц, тени для век, не меньше дюжины флаконов свяжущими и тонизирующими лосьонами, бутылочки разноцветного лака для ногтей,бумажные салфетки для лица, пуховки – ну и ну!

– Неужели это все идет в дело? – пробормотал он.

Всезнающий Слэк тотчас вмешался:

– В обычной жизни, сэр, женщины употребляют два оттенкатеней для век: один светлый – дневной, другой вечерний, ярче. Цвет по вкусу,кому что идет. Но актрисам и танцовщицам приходится часто менять стиль лица.Один грим для танго, совсем другой для старинного танца в кринолине. Или,скажем, пляски апашей. А есть еще обычные современные танцы. Косметикадополняет костюмы.

– Боже мой! – воскликнул полковник. – Как женаживаются фармацевты и фабриканты косметики! Верно, гребут целые состояния?

– Денежки текут рекой, – согласился Слэк. –Хотя львиная доля расходуется на рекламу.

Мэлчетт с некоторым усилием отвлекся от старой как мир, новолнующей темы женских хитростей ради собственной красоты.

– Что ж… побеседуем с танцором. Это возлагается на вас,Харпер.

– Как вам угодно, сэр.

Спускаясь по лестнице, Харпер спросил:

– А как вы отнеслись к истории Бартлетта?

– Относительно машины? Думаю, этим чудаком надо тожезаняться. Что-то подозрительное есть в его рассказе. А вдруг он все-таки вчеравечером увозил Руби? Кто знает?..

Начальник полиции Харпер был уживчивым, хорошо воспитаннымчеловеком. Он не чурался запутанных, трудных дел и, хотя искренне ценил высокийпрофессионализм полковника Мэлчетта, обрадовался возможности провести очереднойдопрос самостоятельно. Его метод основывался на постепенности ипоследовательности. Благожелательная беседа никак не настораживала тех, кого ондопрашивал, и во время следующего разговора они чувствовали себя спокойно ираскованно. Харпер знал в лицо гибкого, загорелого красавца с ослепительнойулыбкой – Реймонда Старра. Черноволос, строен, скупые выразительные жесты,манеры джентльмена – о, разумеется, он пользовался всеобщей симпатией!

– Я в отчаянии, господин начальник полиции, что такмало могу быть вам полезен. Мы ежедневно репетировали наши номера. Но это,пожалуй, все, что могу сказать о ней. Прелестная девушка, хотя абсолютнаяпростушка.

– Нас интересует ее окружение. Прежде всегоприятели-мужчины.

– Вполне понимаю. Но мне известно только то, чтобросалось в глаза всем: многие пытались за ней ухаживать. Правда, безуспешно.Ее постоянным обществом была семья Джефферсонов.

– Ах да, семья Джефферсонов…

Полицейский помолчал и проницательно взглянул на молодогочеловека.

– Ну и как вы относились к этим феерическим планам?

Реймонд Старр невозмутимо переспросил:

– Простите, к каким именно?

– Как? Разве вы не знаете, что мистер Джефферсоннедавно начал формальные хлопоты по удочерению Руби Кин?

Пораженный новостью, танцор «Маджестика» невольноприсвистнул.

– Ну и хитрющая девчонка! А сам-то мистер… седина вбороду, бес в ребро!

– Значит, вы так это расцениваете?

– А как же еще? Если бы дело шло только об удочерении,он мог найти кого-нибудь из своего круга.

– Выходит, Руби не обмолвилась вам ни словом?

– Абсолютно. Я замечал, что она в последнее времясияет, но не подозревал о причинах.

– А Джози знала?

– Было бы странно, если бы она не знала! Не удивлюсь,если вся история с удочерением дело ее рук. Джози совсем не дура, у нее крепкаяголова на плечах.

Харпер охотно согласился. Джози привела Руби в «Маджестик» инаверняка поощряла дружбу своей кузины с мистером Джефферсоном. Немудрено, чтоона перепугалась, увидев, насколько мистер Джефферсон был взбудоражен, когдаРуби не явилась к обязательному танцу. Все усилия могли пойти прахом!

– Как вам кажется, Руби умела хранить тайну?

– Как все мы, когда это необходимо. О своих личныхделах она помалкивала.

– И ни разу не проговорилась о старом знакомом, которыйприехал сюда специально ради нее? Из-за которого у нее могли произойтинеприятности, а?

– Понимаю, что вы имеете в виду. Но любовных связей унее не было, она сама так говорила.

– Благодарю. А теперь не смогли бы вы изложить цепьсобытий того вечера с вашей точки зрения?

– С величайшей охотой. Наш первый танец с Рубиокончился в половине одиннадцатого.

– Что-нибудь в ее поведении бросилось в глаза?

Реймонд добросовестно порылся в памяти:

– Нет, пожалуй, ничего особенного. Я должен былзаниматься с другими партнершами и видел только, как Руби вышла из зала. Черезполтора часа она еще не вернулась. У меня это вызвало раздражение, я отправилсяк Джози, которая сидела с Джефферсонами за бриджем. Оказалось, что она тоженичего не знает. Помню, как она бросила быстрый обеспокоенный взгляд на мистераДжефферсона. Пришлось попросить дирижера повторить фокстрот, а сам я сталзвонить в комнату Руби. Не дождавшись ответа, вернулся к Джози. Онапредположила: не заснула ли Руби у себя? Это говорилось явно для успокоениямистера Джефферсона. Мы поднялись наверх…