Золотой пистолет с золотыми пулями. Это было не обычное золото – тяжелое и мягкое, – а колдовское – алхимическое, при одной мысли о котором даже у Древних отморозков сводило тестикулы от страха.

У Зверского в кармане завибрировал телефон. В шесть утра. Это мог быть только Шкатов.

– У нас очередная ведьма. Приезжайте, товарищ полковник. Вам понравится.

Шкатов ждал его на Невском проспекте у Гостиного Двора. Вход в метро был оцеплен полицейскими. Издалека заприметив на месте встречи городскую елку, Зверь почуял неладное. Нюх его никогда не обманывал. На гигантской искусственной ели, горящей цветными гирляндами, среди здоровенных зайчиков и сердечек висело чужеродное украшение, от вида которого сердце Зверя забилось в полтора раза быстрее. Там, в самом сердце города, на новогодней ели, примотанная общей гирляндой, висела очередная жертва их маньяка, как наглядное свидетельство их беспомощности перед ним. Зверь видел ее очертания через брезент, который полицейские накинули сверху. Рядом с елью стояла спецтехника, на которой мерзли полицейские в ожидании Зверя. Он махнул им, и они откинули брезент. Страшная елочная игрушка сидела в белой ночной рубашке на кресле, руки и ноги к которому убийца примотал веревкой. В пустых глазницах мертвой ведьмы весело мигали лампочки гирлянды.

– Разрешите снять тело? – нарисовался перед Зверем щеголь Шкатов, раздражающе пахнув на него бодростью и свежесваренным кофе.

– Идиот, – сквозь зубы процедил Зверь, – надо было ее сразу снять. Чего вы тут цирк устроили.

Ее сейчас уже сто прохожих в адов инстаграм выложили.

Шкатов, словно не слыша Зверя, дал отмашку ребятам, и они, снова накинув брезент, стали аккуратно спускать вниз кресло с трупом.

– Это я ее нашел. Ну, то есть мне позвонили из участка. Как он ее туда повесил, не понимаю. Здесь же все время люди ходят. – К Шкатову и Зверю подбежал худой красноносый лейтенант полиции. – Его наверняка кто-нибудь заснял и выложит. Походу, их целая банда. И без крана тут им было не обойтись. Вон сколько мои возятся, снимают. Теперь мы их точно возьмем. Да, товарищ полковник?

Зверь молча отвернулся от него. А Шкатов ответил за него:

– Сидоров, шел бы ты обратно.

– Я ж это, подбодрить вас хотел, – наивно улыбнулся лейтенант Сидоров.

– Холодно-то как в вашем Заполярье, – пробурчал Зверь Шкатову, словно не замечая надоедливого лейтенанта и ежась от холода.

Лейтенант, осознав, что он тут некстати, резво убежал руководить процессом к елке.

– Опознавать надо девчонку, Шкатов.

– Я уже вызвал Авессалома. Чтоб все по протоколу было.

– К черту Авессалома. Не хочу его видеть. Боюсь, не сдержусь, сожру этого старого козла. Нарушу всю диету, – прервал Шкатова Зверь.

Таким злым капитан его еще не видел.

– Ладно. Обойдемся без Авессалома. Я ее знаю. Это наша ведьма, уроборосовская. Ольга Шварц. Работала в строительной фирме менеджером. Отличная была витчхантерша, образцово-показательная. И постоять за себя могла.

– Вот как, Шкатов? Стоило тебе сходить в башню Уробороса, как ночью убивают вашу ведьму. Какой «подарок» Авессалому.

– Она пропала еще позавчера. Мне звонил ее парень. Но была надежда, что все не так плохо. Мы ее искали.

– Надежда? Это пятый труп за девять дней. Вы – стая дебилов, а не витчхантеры. В вашем болоте через день убивают ведьм, а у них надежда, понимаешь ли. – Круглое безволосое лицо Зверя побагровело, маленькие глаза налились кровью, он рычал. – Чтобы сегодня ты, Шкатов, лично обошел всех ведьм города и оповестил их об опасности. Пусть чертят круги, ставят защиты, заговариваются, не вылезают из нор, но я не хочу больше видеть их трупы. Понял меня, сынок? Головой мне ответишь. У башни ставь охрану. И Авессалом свой пикет пусть там ставит. Ты у них прослушку поставил, как я просил?

– Поставил, товарищ полковник. Только Мария и Герман уже в аэропорту.

– Помню. Но теперь я буду круглосуточно слушать твою гениальную Вики. Лично буду ее слушать. Машину с прослушкой рядом с башней поставь, и пусть все пишут. – Зверь начал успокаиваться. – Послание нашли?

– Да. Ольга держала в руках плакат: «С новой ведьмой! С новым гадом, Петербург!»

– Это он нам с тобой пишет, Шкатов. Вся эта театральщина, спектакль этот, для нас. И чтобы Древних достать. Показательная казнь, чтобы все боялись. А те, кому есть чего бояться, боялись вдвойне. И еще преступник точно знает, что ты вчера был в башне, Шкатов.

У Шкатова запищала рация.

– Товарищ капитан! – услышали через треск и помехи Шкатов и Зверь. – Тут опять синий жмурик на остановке на Староневском. Его туда же везти?

Шкатов скривился, как от зубной боли.

– Туда же. Я подъеду через час.

Зверь иронично посмотрел на капитана:

– Не позавидуешь тебе. Авессалом-то, похоже, совсем на город забил. Один ты его теперь держишь. Ты же мне обещал, что эту лавочку прикроешь в два счета, Шкатов! Днем бы всю эту «камарилью» и замочил бы, пока они спят. А Авессалом пусть перед Древними отвечает.

– Спасибо за совет, товарищ полковник. Я разберусь. – Шкатов развернулся на каблуках и двинулся в сторону своей машины, хрустя свежевыпавшим снежком.

Капитану очень сильно хотелось спать. Но про это придется забыть до следующей ночи. Сейчас одинокий волк заедет домой, примет душ и снова проведет весь день в бегах. Через час он должен быть в Тринадцатой больнице, где у ордена работают свои люди в администрации и самое главное – в морге. Туда свозят несчастных жертв вампиров. Все они проходят у Шкатова по секретному делу государственной важности как жертвы нового страшного вируса. Несчастным родственникам их выдают в запаянных гробах без права вскрывать их, так как они подвергнут опасности всех вокруг, и заставляют подписывать соответствующие бумаги. Правда, вскрыть их архисложно, а если кто-то все же умудрится – внутри его будет ждать пустота. Пока эта уловка работала безотказно. Но больше покрывать Авессалома Шкатов не будет. Пусть выкручивается сам. Тем более что дни старика сочтены. Зверь очень зол на него. Да и многие Древние терпеть не могут выскочек-неофитов, которым за злато служит корыстолюбивый Авессалом.

Заходя в свою холостяцкую квартиру, Шкатов с порога почуял затхлый запах Верховного колдуна.

– Легок на помине, Авессалом! С повинной пожаловал?

Старик вальяжно развалился в икеевском кресле за кухонным столом Шкатова, не снимая тяжелой собольей шубы. Рядом с ним, словно у себя дома, хлопотала волоокая цыганка Карма, наливая ему кофе из любимой турки капитана.

– Все шутишь, ассасин? Молодец! Я бы на твоем месте плакал. – Авессалом отхлебнул кофе и подмигнул Шкатову живым глазом. – Ты предупредил своих бывших начальников? Мы знаем. Напрасно, как видишь. После сегодняшней елки Уроборосу не возродиться. Свою решили убрать для отвода глаз! Негодяи! Но ты свою шкуру еще можешь спасти. И даже быть принятым в действующий орден. Если найдешь, кто убивает ведьм. И если отдашь его нам раньше, чем до него доберется Зверь. Иначе он нас всех погубит. Всех!