Вне себя от злости, я вошла в спальнюмальчика… и обнаружила его мирно спящим в кровати. Мысленно попросив у негопрощения, я заглянула к Лизавете, а потом навестила и остальных. Всеблагополучно смотрели седьмой сон. Так кто удрал в библиотеку?

Я погасила свет, вернулась в свою спальню,села на кровать, зевнула…

– Уффф, – прошелестело из-под двери.

Меня вихрем смело с матраса. Одним прыжком япреодолела расстояние от постели до порога, дернула дверь, включила свет изажала рот рукой.

По коридору удирало нечто неописуемое –серо-белого цвета, небольшое, лохматое. Внезапно по ногам пробежал сквозняк,моя ночная рубашка раздулась от ветра, в босую пятку ткнулось что-то мокрое ихолодное.

– Мама… – прошептала я, хватаясь за косяк. –Ой, мамочка!

Послышалось бодрое чихание, и я поняла, чтоэто Рейчел пошла посмотреть, чем занята хозяйка, и прикоснулась к моей ногесвоим носом.

– Фу… – выдохнула я и погрозила Рейчухепальцем. – Ну ты меня и напугала… Больше так не делай! Теперь двигай со мной вбиблиотеку!

Наши собаки понимают много фраз. Иногда мнекажется, что словарный запас у псов больше, чем у некоторых телеведущих, воттолько члены стаи пока не способны разговаривать. Стаффиха великолепно меняпоняла и потрусила к комнате, заставленной книжными полками. Но замерла напороге.

Я с изумлением наблюдала за Рейчухой. Вот ужкого нельзя назвать трусливой, так это ее. Терьериха обладает крупнымиразмерами, устрашающими клыками и острым умом. Да, Рейч благородна, никогда неначнет драку первой, толерантна к кошкам и не обращает внимания на всякуютявкающую мелочь, пытающуюся повысить собственную самооценку, яростно облаиваяна улице бойцового пса. Но военные действия Рейчел не затевает по причинехорошего воспитания, а вовсе не из трусости. Несколько раз она самоотверженнобросалась на людей, желавших нам навредить. Если Рейч сообразит, что хозяевамгрозит опасность, она разорвет врага на конфетти.

Но сейчас со стаффихой творилось нечтонеладное. Большая треугольная голова поникла, уши прилипли к черепу, спинастранно сгорбилась, хвост загнулся под живот, задние лапы затряслись.

– Кто там? – сипло поинтересовалась я,превращаясь в каменное изваяние.

Рейчел упала на брюхо и, ловко орудуя лапами,поползла в сторону лестницы. Вот уж не предполагала, что собаки способныпередвигаться подобным образом…

Я решила следовать советам, которые щедро даламне Тамара Макеева, и прошептала:

– Вы кто? Привидение? Имейте в виду, я небоюсь призраков.

Из темноты донеслось тихое шуршание.

– Оставлю вам на кухне ужин!

– Умр, – раздалось в ответ.

Я воспрянула духом. Похоже, сработало.

– Хотите, дам вам имя? Допустим… э… Андрюша!

– Ш-ш-ш, – сердито ответили из глубиныбиблиотеки.

– Ох, простите, я ошиблась! Вам не нравятсясовременные имена? Хотя Андреем звали Рублева, и вообще на Руси было многоАндреев, – зачастила я. – Но если вам не по душе, то настаивать не стану. Иван?

В комнате сгустилось молчание.

– Ничего, ничего, – залебезила я. – Петр?Павел? Тимофей? Олег? Владимир? Никон? Митрофан?

Запас старинных имен начал иссякать. Лучшевсего было сейчас взять энциклопедию имен, у нас есть такая, но она стоит всамом дальнем углу библиотеки, и для того, чтобы дойти до него, нужно пересечьвсю комнату, а я категорически не способна на такой подвиг. Пришлось судорожнорыться в памяти.

– Кирилл? Мефодий? Изяслав? Малюта?

Раздалось тихое попискивание.

– Вам понравился Малюта? – на всякий случайпереспросила я. – Лично у меня это имечко ассоциируется лишь с фамилиейСкуратов. Малюта Скуратов! Считается, что верный слуга Ивана Грозного был оченьжестоким человеком, хотя правды мы никогда не узнаем. Неужели вам хочетсяоткликаться на Малюту Скуратова? Может, лучше остановимся на Тихоне, а? Тиша –очень мило, ласково, по-домашнему.

И тут до моего слуха донесся звук, описатькоторый я не берусь. Он был тихим, но таким странным, что мой желудокмоментально рухнул в пятки, сердце заколотилось о ребра, а волосы на затылкевстали дыбом.

– Хорошо, хорошо, – с огромным трудом выдавилая из себя, – вы Малюта Скуратов. Сейчас побегу, поставлю около плиты ваш ужин.Главное, не нервничайте, а то еще, не дай бог, гипертонический криззаработаете.

Удивляясь собственной глупости, я, продолжаябормотать о необходимости сохранять спокойствие, пятясь задом, добралась долестницы и на цыпочках спустилась вниз. «Лампа, ты невиданная дурочка! – ругалая себя напропалую. – Разве у привидения может быть повышенное давление? Упризрака нет крови в жилах. И пугать Малюту Скуратова ухудшением здоровьяполнейшее идиотство. Он уже несколько столетий как умер, чего ему бояться?»

В семь утра меня разбудил истошный вопль:

– Лампа!!!

Я скатилась с кровати и заорала в ответ:

– Что???

– Зачем кричишь? – удивился Кирюшка, стоявшийна пороге.

– Ты первый начал, – ответила я. – Господи,испугал-то как!

– Уже давно пора вставать, – сурово заявилнегодник.

– У меня отпуск, – напомнила я, – могу спатьдо обеда.

– Извини, забыл! – Кирик хлопнул себя ладоньюпо лбу. – Ну, пока, мы в школу уезжаем.

– Эй, ты зачем приходил? – опомнилась я.

– «До свидания» сказать, – ответил Кирюшка ибочком просочился в коридор.

Как всегда, он не закрыл за собой плотнодверь, и я услышала шепоток Лизы:

– Сказал?

– Ну… в принципе… как посмотреть, – замямлилКирик.

– Сказал? – повторила Лизавета.

– Нет, – признался Кирилл.

– Трус! – заклеймила его девочка.

– Сама почему не хочешь? – ринулся в бойКирюшка.

– Я женщина, – с достоинством заявилаЛизавета, – за нас проблемы должны решать мужчины.

– Лучше вечером, сейчас она не в настроении, –заявил Кирик.

– Долго мне вас ждать? – закричал со двораСергей. – Попадем в пробку!