из комнаты, спрятавшись в своем мирке. Говорила родителям, что плохо себя чувствую, и поэтому валяюсь целыми днями в постели. Либо что готовлюсь к новому учебному году. А не из-за того, что переживаю смерть. Мама понимающе старалась меня не беспокоить, хотя и наведывалась с расспросами пару раз в неделю. Она почему-то решила, что мне разбили сердце. Ох, мама, если бы ты знала, что на самом деле произошло! Потом моя безопасная зона расширилась и до всего дома. Я старалась как можно больше занимать себя книгами. Маркус предложил облегчить мои страдания, чтобы его мать стерла воспоминания и мне, но я отказалась. Ведь я решила, что буду принимать жизнь Маркуса такой, какая она есть на самом деле. Со всеми ужасными событиями, что порой происходят в ней. Теперь это часть и моей жизни.

На рассвете, когда солнце уже заливало часть моей комнаты из приоткрытой шторы, я еще не спала. Я не могла уснуть ни в этот день, ни в предыдущие несколько. Как только ночь спускалась на Голдвуд, я занимала себя чем угодно, лишь бы не спать. Каждый раз, когда я закрывала глаза, передо мной возникала знакомая картина. Я изнуряла себя до самого утра, чтобы забыться без мыслей. Из-за этого у меня начала болеть голова, а в ушах неприятно шумело. Чтобы организм просто сам отключался. И это работало. С каждым днем я чувствовала, как мне становится легче. Боль потери уходит. Воспоминания стираются сами по себе. Больше я не видела того, что случилось с Энтони. Я чувствовала, как постепенно прихожу в норму, хоть и понимала, что такой метод неправильный. Как для организма, так и для ментального состояния.

Тем утром я все еще не могла сомкнуть глаза, хоть уже и не чувствовала, что мне требуется небытие. Режим в конец сбился. Я лежала на боку, считая пылинки в тех редких лучах света, что пробивались в комнату сквозь плотные шторы.

— Семь, восемь… — Шептала я, еле держа глаза открытыми.

— Рейвелин, когда ты собиралась сказать мне? — Произнес недовольный, но уж больно знакомый голос.

Я резко перевела взгляд на стул возле письменного стола. В ушах шумело громче обычного. Перед глазами все плыло. Я приподнялась на кровати и не смогла поверить тому, что вижу.

— Ты думала, что можешь скрывать от меня, что твой новый парень — вампир? Или что у тебя вообще есть парень. Это удивительно, конечно, ведь ты такая некрасивая. — Эмилия провела большим пальцем по своим лакированным ноготкам.

— Эми, что ты здесь…

— Ох, не утруждай себя расспросами, будто тебе есть дело, — она встала со стула и подошла к шкафу, на дверце которого аккуратно висело маленькое черное платье, — эта тряпка тебе все равно не поможет стать такой, как я, — она потянула за рукав, и платье бесшумно упало на пол.

Моя подруга выглядела так обыденно, словно никуда и не исчезала. И только слова, что она произносила, выдавали в ней нечто странное. Грубое. Мрачное.

— Рейвелин, а что такое грустное лицо? Не рада видеть лучшую подругу? — Она улыбнулась в своей привычной манере. — Мы не виделись сколько? Два с половиной месяца?

Я сдвинула брови, не понимая, почему она себя так ведет.

— Эмилия, где ты была?

— Здесь, — она рассмеялась, показывая тонкой кистью в окно. Ее рука словно плавала по воздуху. Она показывала прямо туда, что находилось напротив моего окна. Ее дом. — Ох, ну и глупая же ты, в самом деле. Все ответы находятся буквально у тебя под носом, а ты так слепо увлечена страданиями и мыслями о своем новом парнем, что совсем не видишь сути! — Эмилия присела на край кровати. Она, будто, видела меня насквозь. — Я все бы отдала, чтобы быть сейчас в своей постели. — В момент она погрустнела и поправила подушку позади меня.

— Ты пугаешь меня. Скажи, где тебя черти носили⁈ — Я дотронулась до нее, но тут же отдернула руку.

Холод ее тела сравним лишь с ледяной глыбой посреди океана. Мои глаза округлились. Неужели Эмилия тоже вампир⁈

— Эми, нет… Ты же не…

— Вампир? — Она рассмеялась, и смех ее звучал так легко и звонко, что я поверить не могла, что буквально секунду назад она грустила. — Может быть да, а может быть нет, — она встала с кровати, — вот и выясни.

На этих словах я проснулась. Я резко приподнялась, оглядывая комнату. Платье лежало на полу, куда его сбросила Эмилия. Комната уже погрузилась в сумрак, я перевела взгляд на старые часы на стене. На них деревянные стрелки указывали время: без пятнадцати восемь. Я проспала весь день. Кажется, пора завязывать с таким способом избегания реальности. Восстановить режим, все-таки уже через неделю меня ждали ранние подъемы в школу. А еще пора начать выходить из дома. Увидеться с Маркусом.

Встав, я первым же делом приоткрыла окно. Свежий вечерний воздух проник в помещение. Я вдохнула полной грудью. Холодный шарик из эпоксидной смолы, который подарил мне Маркус, перекатывался в моей ладони. Я решила — пора выйти наружу. Незамедлительно. Хватит бояться. Подойдя к столу, я взяла телефон. Пальцы быстро набрали сообщение для Маркуса. Без стеснения и страха предложила ему увидеться в течение пары часов. Я игнорировала его все это время после случившегося. Пыталась восстановиться. Хотела просто побыть одна. Да, возможно, полтора месяца слишком большой срок, но все это время я не переставала думать о нем.

Ответ пришел почти сразу: «С радостью.» — высветилось на экране. Я приняла душ, быстро собралась и вышла из дома.

Маркус Блом уже ждал около участка. Он стоял на улице, опершись спиной на машину. Руки сложены на груди. Взгляд суровый и пронзительный. Казалось, он уже на расстоянии осуждает то, как долго и глупо я его избегала. Или это мне действительно только кажется?

— Ну ничего себе! Рейвелин, моя славная соседушка, собственной персоной, посмотрите! — Сказал он, как только я подошла к нему.

— Привет, Маркус, — я быстро чмокнула его в щеку.

Он склонил голову на бок, словно спрашивала: «И это все?».

Я улыбнулась, почувствовав, как по моему лицо разлилась краска, и опустила глаза.

— Иди ко мне, — прошептал Маркус.

Его руки сразу же заскользили вдоль моей талии, притягивая к себе. Я вновь почувствовала это сладостное желание, что возникает каждый раз, как он касается моего тела. Не сопротивляясь, я прильнула к нему. Положила голову на его плечо. Чувство полного умиротворения и спокойствия — вот, что окутало меня, как пуховое одеяло, когда я наконец оказалась в объятиях Маркуса.

— Я