— Оптимист ты. Изрядно помятые мажор и бродячая дворняжка против двоих здоровенных амбалов. Какова вероятность успеха?

— Мажор, которого пнули под зад из Англии за участие в подпольных боях на бабки, и боевая лисица. У придурков нет ни шанса! — хмыкнув пренебрежительно ответил мой мажор.

Я уставилась на него, почти неразличимого в темноте, и отчего-то горло у меня как обручем жестким сжало, зато сердце будто пальцами мягкими погладили. А может, и прорвемся.

— Кхм… — прочистила я горло. — Как думаешь, сколько им нужно времени на то, чтобы глаза залить?

— Не больше часа, думаю. Нам ведь надо, чтобы они вдатые были, но ходячие. Иначе, хоть убейся мы об эту дверь, никто не придет.

— Считать будем? — Часы же они с него содрали, уроды.

— Не-а. Разговаривать. Расскажи мне о себе, Лиска.

— Что рассказать?

— Все. Можешь по пунктам, как биографию, можешь в произвольном порядке.

Взяв меня за руку, провел в тот самый угол, где нашлась куча тряпья, уселся на пол, привалившись спиной к стене, и потянул меня, вынуждая оседлать его колени лицом к нему.

— Меня зовут Лиза, так что ты почти угадал с прозвищем, — сказала ему, прижимаясь к его груди. А тут так-то не жарко, а мы в одних футболках, и теперь, когда основная горячка схлынула, прохлада становится весьма ощутима.

— И? — погладил Антон губами мой висок.

— И… все. Нечего рассказывать.

— Здрасти! А как же там… родилась, крестилась, училась, мама-папа, бабки-дедки, сестры братья.

— Ну… родилась восемнадцать лет назад, — вздохнув, продолжила и даже чуть куснула его за ключицу за едва слышное “ссыкуха еще”. — Не крестилась, училась в школе при детдоме. Мамы, папы и прочей родни не имею.

Точнее имею, но лучше бы ее и вовсе не было. Уж рассказывать о том и жизни прежней и перед смертью не стану. Наверное, мне еще не достаточно страшно, раз свой стыд победить не могу.

— Ладно. Тогда давай про влюблялась в кого, и как так вышло, что ты мне в руки нетронутой упала?

— Видать, ты необычайно везучий тип, — фыркнула я саркастично.

— Так и есть. — Он обнял меня и запустил пальцы в волосы, принявшись чуть мять мой затылок, и я внезапно прям испугалась чувства уюта внутри и ляпнула:

— Или просто оказался первым встречным на той дороге.

— Ага, попытка изгадить романтик зафиксирована, но не засчитана в силу своей малой эффективности, — ухмыльнулся Каверин и поцеловал меня в скулу. — Так что там с влюбленностями? Мне светит появление на горизонте однажды какой-нибудь затрапезной твоей первой любви?

— А ты конкуренции боишься?

— Нет, просто о месте захоронения тогда надо заранее побеспокоиться.

— Трепло, — усмехнулась я, ощущая, что, несмотря на все, не только смогла расслабиться, но и на меня стала неумолимо накатывать сонливость. — И с чего бы я в кого-то стремного влюблялась?

— Смотри выше в нашей беседе. Равных мне нет и не будет, так что все другие по умолчанию стремные.

— Да не влюблялась я ни в кого. Очень надо.

— Очень надо, но исключительно в меня и прямо сейчас.

Все же зевнула и хотела тряхнуть головой, сгоняя дремоту, но Антон придержал мою голову, укладывая только поудобнее на свое плечо.

— Попытка отвлечь меня от окружающего дерьма зафиксирована и засчитана, — ответила ему в его же манере и, смирившись, закрыла глаза. — Однако смысла влюбляться в уже почти женатого парня не вижу.

— Почти — это ни хрена не совсем, Лись. Офигеть, какие разные категории, — было последним, что я слышала перед тем, как кажется через мгновение он тихо, но очень четко и серьезно произнес: — Мелкая, пора действовать.

Лиза ее зовут. Вот оно как. Но для меня так и останется Лиской уже. Моей одинокой, не верящей в лучшее лисицей. Детдомовская, значит. Не мне судить о таком — откуда бы знать — но чуял нутром, что это не все. Скрытый гнев при упоминании о родных так и полоснул остро мне по нервам, хоть и вникал я в нашу болтовню едва ли половиной сознания. Вторая-то была занята прогоном по кругу всех вероятных перспектив и поддержанием маски озабоченного, уверенного в неизбежности успеха бодряка. Нет, насчет озабоченности конкретно моей мелкой все нормально обстояло. В смысле стоял будь здоров как, тем более после ее предложения в лоб стать ее первым.

Девственницы у меня случались. Хотя гораздо чаще ушлые телки, что их из себя до последнего корчили, набивая себе цену. Но даже среди тех, кто реально оказывался не распечатанными по-настоящему, невинных овечек не было. Ну не связывался я с такими — глаза ведь есть, и не тварь я распоследняя кому-то жизнь ломать, устроив показательное выступление “все мужики — подлые мрази и предатели, и нужно нам одно”. Хорошие девочки пусть достаются хорошим мальчикам. Мне сойдут и те, у кого с рождения встроенный калькулятор вместо сердца и мозга. Я же не встречался ни с кем серьезно, серьезно была у меня только Рокси. С остальными — просто игра, правила которой известны всем. Ну я так считаю. Дева принимает твои ухаживания, прекрасно зная, что ты за псина сутулая похотливая по жизни, сделав ставку на якобы самый выгодный вариант. Вариант, то есть я, соблазняет и уламывает, не скупясь на подарки. После того как количество подарков и спущенных на деву денег достигает той отметки, которую она у себя же в башке устанавливает как критическую, ноги автоматически раздвигаются. Ура, двое получают какое-то время чего хотели. Все. Новая цель, потому как неизменно начинающееся мозгоклюйство с нарастающей скукой вкупе убивают весь интерес.

Но вот с Лиской… Не хочу я ничего анализировать, почему с ней сразу не так понеслось, и откуда знаю, что как раньше не будет уже. Поначалу я просто тащился от нее, что тот удав от пачки дуста, теперь же тупо не до осмысления причин. Мне бы ее не перепугать, выдав, насколько ссыкотно на самом деле. Я же не гребаный командос, не спецназовец и даже ни разу не опытный в подобных делах чел. Я именно тот самый обычный мажор, коим она меня и кличет. Да, я не имел привычки сидеть на жопе ровно и на физическую форму и выносливость не жаловался, невзирая на то, что любил и прибухнуть, покурить и дунуть. Да, я в последнее время тренировался, имея возможность платить действительно хорошим мастерам рукопашки. Но это же все опять от скуки, чисто ради того, чтобы выпускать напряжение и злость после того, как Рокси в моей жизни, по сути, не стало. Не стало той перспективы, к которой, я всегда считал, мы однажды придем. И я, бля, никогда за все свои годы не нес ни за что и ни за кого ответственности. Я ее, эту ответственность, сука, люто ненавидел. А теперь вот оно что. Внезапно. Я отвечаю за наши с Лиской жизни. И не могу тут облажаться. Похер почему. Не могу ни в коем разе. Но и осознаю, что мои умения неплохо драться — ничто против умения людей, что готовы убивать не задумываясь и не сожалея. И делали это не раз.