Несмотря на обыденный вид вошедшего мужчины, пожилая соседка все же всполошилась:

— Вот и дверь не закрыла за милицией, видишь! — бдительная женщина, по старой привычке называвшая стражей порядка «милицией», сделала стойку, сурово прищурилась в сторону вошедшего: — Вы кто будете?

— Это ко мне, баб Лида, ко мне… — пробормотала Настя, вставая со стула и потуже затягивая пояс халата. — Я ждала.

— Игорь. — Тут же представился мужчина, обращаясь к соседке. — Дверь действительно была не закрыта.

— Лидия Михайловна.

— Очень приятно.

Кажется, невозмутимый вид гостя подействовал и на бабу Лиду. Она как-то приосанилась и даже с долей кокетства поправила кухонный фартук, в котором выскочила на лестничную клетку сразу, как только приехал наряд полиции.

— Настя, что случилось? — благожелательный вопрос Игоря предназначался не столько для самой Морозовой, сколько для Лидии Михайловны, чтобы успокоить.

Выражение карих глаз царапнуло Настю достаточно остро, чтобы дать понять — куратор принял сообщение к сведению и расценил достаточно серьезно, чтобы оказаться в квартире подопечной менее чем через сорок минут после получения. Эти же глаза как будто приказ отдали — поддержать игру, чтобы не волновать пожилую женщину и не провоцировать ту на излишнее любопытство.

— Я… переутомилась, наверное. Задремала после горячего душа, и вот… Какой-то кошмар приснился, даже вспомнить не могу. Перед Новым годом много работы, и капризные пациентки тоже встречаются. — Девушка включилась в игру, направленную на усыпление подозрительности Лидии Михайловны. — Мне так неловко, я же весь подъезд взбудоражила.

К счастью, продолжение игры не потребовалось. Баба Лида всплеснула руками:

— Ну, поворчат завтра и успокоятся в подъезде! Ах, у меня тесто!.. Настенька, я побегу. Все из кастрюли выползло, поди, я ж не успела умять его.

Оценивающим взглядом умудренной жизненным опытом дамы она мазнула по Игорю Павловичу и, кажется, вывела первое благоприятное мнение. Через минуту ее уже не было в квартире на четвертом этаже, убежала спасать тесто со всей прытью, на которую только может быть способна активная пенсионерка семидесяти пяти лет от роду.

Маска вежливого нейтрального равнодушия слетела с гостя.

— Говорите, Анастасия Юрьевна. Я должен знать, что случилось.

Настя рассказала, не без опаски в душе касательно того, что слова ее покажутся как минимум странными. Но боялась она совершенно напрасно.

— В филиале не так много опыта работы с нулевым порталом, это верно. Но подвергать сомнению то, что вы сказали, никто не станет.

Произнося эту фразу, куратор плавным движением взял в ладони руку Насти, все еще судорожно сжимавшую смартфон — так, что побелели пальцы.

— Как ледышка. — Игорь осторожно и очень мягко смог разжать девичьи пальчики. — Вы напуганы и мерзнете. Так не пойдет.

Горячий ток крови в расслабленной кисти ударил по пальцам болью: так бывало в детстве, когда Настюша, наигравшись на улице до посинения, прибегала с мороза и прикладывала свои замерзшие ручонки к горячей батарее под бабушкино ворчание относительно опасности обморожений всех частей тела в результате чрезмерно долгого лазания в сугробах.

Никто сейчас на Настю не ворчал, а мужчина в байкерской толстовке, черных джинсах и отцовских тапочках стоял слишком близко к той, на ком был только банный халат.

— Откуда у вас шрам? — вырвалось у девушки. — Ой… Я не хотела, простите.

— Дело прошлое, Анастасия Юрьевна. — Покачал головой мужчина. — Давайте-ка оденьтесь, пока я завариваю чай. А потом вы покажете свое зеркало.

Настя послушалась. От гостя исходило почти ощутимое тепло уверенности взрослого человека, которому под силу несколькими словами утешить шалуна, разбившего коленку в дворовых играх. Больше всего сейчас девушка боялась остаться в одиночестве. Игорь подошел к вопросу чаепития по-мужски, не воспользовавшись красивой чайной парой, стоявшей на кухонном столе: сразу взял для «отпаивания» хозяйки дома самую большую кружку из так называемых «сиротских», которые есть в любой квартире. Они подарены друзьями, выиграны в качестве призов к покупкам в сетевых супермаркетах или же прилагаются как подарок-довесок к заказу косметики в Интернете. Розовая с медвежатами и сердечками кружка была передана Насте, черная с рисунком какого-то мультяшного персонажа на глянцевом боку досталась самому гостю.

Через несколько минут Настя уже открывала дверь в ванную комнату:

— Вот…

На что она надеялась? Что мог сделать куратор? Вытащить призрака из зеркала, подобно охотнику за привидениями? Изгнать холодную змейку, которая сейчас никак не давала о себе знать?.. Настя не могла на это рассчитывать, понимая, что все не так просто, но, тем не менее, была бы рада, если бы Игорь, прикоснувшись к поверхности уже сухого и чистого зеркала, сказал что-нибудь этакое:

— Ну, мне все ясно. Сейчас разберемся.

Увы, ничего подобного услышать не пришлось. Игорь даже не прикоснулся к зеркалу. Просто протянул руку, причем в довольно странном жесте, как будто птицу кормил с руки.

— Не хватает мне, Анастасия Юрьевна, профессиональных компетенций, как сейчас модно говорить. Какой-то чувствительностью я обладаю, но не более. Почему меня прикрепили к вам, не могу сказать…

— Кто прикрепляет-то? — машинально спросила Настя.

— Все та же система управления филиалом. Приходит факс на должника, а через некоторое время — бумажка на куратора. Вам бы подошел Лозинский, но его нет в городе. Скоро будет.

— Кто это?

— Тот самый специалист по паранормальным явлениям, о котором я уже говорил.

Морозова чувствовала, как нарастает в груди снежный ком отчаяния. Сейчас Игорь Павлович уйдет, а потом… Остаться одной и завесить в доме все зеркала тканью, как после смерти бабушки?!

Зеркала?!

Как же она забыла?! Имеет ли значение тот детский случай?!

— Зеркало! Трюмо! — воскликнула девушка и, махнув рукой на то, что подумает о ее поведении гость, схватила мужчину за рукав толстовки и потянула в спальню.

— Я до сих пор не уверена, что тогда мне не приснилось. Дыра в зеркале, туман, тень у окна…

Описание ночного происшествия с клубящимся темным пятном в уголке трюмо куратор выслушал очень внимательно, как и все, что ранее было сказано Морозовой.

— Это то самое пятно?

— Да. Только… — Настя пригляделась и непроизвольно сдвинула брови «домиком»: — Кажется, оно было меньше. Дня три назад я же пыль вытирала… Оно даже тогда было меньше! Вот свежая граница… Она темнее, и этого острого выступа я не видела!

Игорь аккуратно перехватил ее запястье, прежде чем рука успела коснуться поверхности стекла в недоумевающем любопытстве. Его пальцы были теплыми, твердыми — и совсем не давили, как будто мужчина держал в руке нечто хрупкое и требующее деликатного обращения.