— А что по вашему надо было прострелить? — спросил Фома. — Голову? Грудь?

Секундант смешался.

— Но зачем же вторую?

— Нервы, — пожал плечами Фома.

Секундант растерянно облизнул губы и оглянулся на распорядителя, тот утвердительно кивнул.

— А ухо? — спросил секундант, краснея. — Зачем вы прострелили ему ухо?

— Для серьги, господа, чтобы она звенела, напоминая барону, что жизнь прекрасна только при наличии смерти! — отчеканил Фома.

— У вас всё? — спросил он, протягивая пистолет. — Я могу, наконец, сойти с этого места или вы все по очереди будете в меня стрелять?

Секундант с распорядителем отошли. Тело барона понесли к выходу, он стонал в беспамятстве. Веселье не удалось, здесь его понимали по другому.

31. Визит к Змею

Музыка, когда общество вернулось в зал, продолжалась, но танцев уже не было. Джентльмены играли в карты и на бильярде, дамы — в фанты или что-то похожее, взвизгивающее.

Фома гонял шары в одиночестве, даже пить не хотелось в такой душной атмосфере. Один раз к нему подошел сэр Троп, имени Радуги, но Фома, с горя позабыв этикет, обыграл и его, вчистую, не дав даже ударить, чем обидел первый кий королевства безмерно и опять остался один.

После этого он поспешил поменять бильярдный стол на ломберный, где, впрочем, тоже обретался в одиночестве, даже Пуя не подходила в нему, забыв об обещанных сюрпризах. Может, она имела в виду дуэль?.. Зато подошел Доктор.

— Смело! — буркнул Фома.

— Ты настолько поглощаешь внимание присутствующих, что рядом с тобой будет незаметен и Милорд, — усмехнулся Доктор. — Что произошло?

Фома рассказал, перемежая рассказ сдачей карт, подробно живописал тварей из здешних бассейнов, зал «эха».

— Я тут тоже пообщался… — Доктор небрежно откинулся на стуле, забирая взятку. — Банка с пауками. Все копают друг под друга: Трапп под полковника, барон под Кортора, а полковник, может и выше.

— Но закапывают почему-то меня.

— Потому что ты — фактор, не поддающийся учету. Никому не охота оставлять темную карту на последний кон.

— И что?

— Ничего, подождем до завтра, до Милорда.

— Ты что-то знаешь! Ты все время знаешь чуть больше того, в чем я по уши нахожусь!

— Не нервничай, все идет по плану — мы на Дне. Ты же этого хотел?

— Я?! — удивился Фома.

— А кто же? — Доктор снова забрал взятку. — Ты думаешь, если я или Сати говорим тебе, что надо двигаться, так мы этого хотим? Мы делали только то, что тебе необходимо, это не наш план.

— И не мой!.. — Фома пропустил верную взятку и от этого разгорячился. — Меня таскают на поводу, как бойцовую собаку, заставляя рвать глотки, даже не соображая, за что, а ты утверждаешь, что это я все придумал?

— Ты нынешний, может и нет.

— Постой-постой! Что значит, нынешний? Ты хочешь сказать, что есть и давешний, так что ли?

— Да и может быть не один. Вот кто-то из них все и придумал.

— У меня сейчас голова отвалится! Двойник во времени?.. Стой, это моя взятка! — Фома задержал руку Доктора.

— Извини, автоматически, ты все время отдавал!

— Шулер!.. А ведь ты все время играешь краплеными картами, Док! Все время, с самого начала! А теперь прячешься за моими лирическими двойниками! Что ты узнаешь завтра?

— Ты что сдурел? — прошипел Доктор. — Отпусти руку!

— Что завтра? — раздельно повторил Фома.

— Поединок! — сказал Доктор, побледнев, и Фома понял, что больше он ничего не скажет.

— Кого с кем? — попробовал он только уточнить, все еще удерживая руку.

— Господа, в чем дело?.. — Подошел один из смотрителей ломберного зала. — Поменять колоду?

— Поменяйте вот этого господина! — отпихнул Фома стол и встал…

Нет ничего хуже засыпать в раздражении, с больной ногой и разыгравшимся воображением, да еще после дуэли. Лишь только он закрывал глаза, на него падали какие-то огромные кирпичные башни и вбивали его в землю так, что он не мог дышать, а потом превращался вдруг в бездонный колодец, выложенный этим же кирпичом, куда сам и падал, умирая тысячи раз от ужаса. Но на дне его настигала новая башня, которая обрушивалась с мстительностью живого существа, приговаривая при этом: иди в красную башню, иди в красную башню, иди…

Фома вскакивал на постели весь мокрый, как парашютист без парашюта, и таращился в темноту, пока не вспоминал, где находится. Вздохнув с облегчением, что это сон, он рухал на спину и… снова погружался в мир падающих стен, словно поверяя, но уже из-под башни, мечту Галилея о свободном падении. И так много раз.

Вынырнув в очередной раз из этого ужаса, он понял, что это не просто сон, потому что вспомнил поневоле, что Красная башня это одна из башен замка. Ну нет!.. Фоме стало нехорошо, когда он представил себя хромающим по угрюмым коридорам и залам, кишащими наемными убийцами и мерзкими тварями. Болела нога. Как я завтра с ней? Но еще неприятнее представлялась перспектива разбивать собой башни и летать с ужасом в тестикулах.

Он попробовал еще раз уснуть (на всякий случай, вдруг отпустит?), но сразу увидел бандитского вида каланчу, со свистом падающую между глаз: иди, в Красную башню!..

Все, хватит! Он окончательно проснулся и, проклиная все на свете: что я делаю?! — выполз из своих апартаментов.

Идти было невозможно, нога болела и опухала, кажется, прямо на глазах. От дикости и невообразимости своего путешествия, неприятные воспоминания о последнем разговоре с Доктором уже не терзали его так. Что он там плел?.. Двойники, управляющие ситуацией, план?.. Забыть!

Фома огляделся, а куда он идет, ведь он даже не знает, где эта самая Красная