пота появились на его красиво зачесанных бачках. — Я ничьего мнения отнимать не собираюсь! У меня свое!

Теперь смешки раздались в нескольких местах, Дрилл в гневе схватился за парадную шпагу. Трапп рассказывал, что барон, несмотря на ангельскую внешность и некоторую простоватость, пользуется репутацией убийцы. Но смеялись немногие и они быстро заткнулись, большинство было угрюмо на стороне барона с полковником.

— Позвольте, барон, — продолжал Фома светскую беседу, — вы же только что сказали, что у вас нет своего мнения, чем обрадовали меня безмерно. А теперь?..

— Позвольте и вы, граф! — прекратил эту пытку полковник. — Барон по молодости и горячности слегка оговорился, стоит ли раздувать это?

— А я о чем? Нет, конечно, не стоит! — горячо подхватил Фома. — И поэтому я предлагаю задуть это, господа, выпив мировую!

Такой подлости от него не ожидали. Откровенно говоря, все уже настроились на поединок, как на что-то неизбежное — и на тебе!.. Не-ет, этот выскочка положительно всех достал! Разочарование собравшихся трудно было описать, ведь кого-то могли убить, а теперь?! Кого «могли убить», было понятно и без слов, а то, что жертва хромает, это даже хорошо. Естественный отбор!

Все выжидательно посмотрели на полковника, но полковник, как человек умный, понимал, инцидент исчерпан, и если он будет настаивать, то превратится в обычного зачинщика, а не защитника чести дамы и пострадает при следствии. Он оценивающе взглянул на Фому, щелкнул каблуками и, подняв приветственно бокал, отошел, самоустранился. Холодная неприязнь, мелькнувшая в его глазах напоследок, читалась как уважение.

Публика расползалась по залу, обсуждая не случившуюся дуэль и не скрывая разочарования по этому поводу. Граф — ловкач, барон — болван, а полковник слишком осторожен, стареет, считали все. Но барон считал иначе. Поняв, наконец, что в дураках остался он один, он захотел разбавить свое одиночество. Хоть чем!

— Сударь! — громко произнес он, и слова его эхом разнеслись по огромному залу, поскольку музыканты отдыхали. — Я имею честь заявить вам, что вы вели себя с дамой, как скот! Более того!.. — Опять добавил Дрилл, но вовремя спохватился.

— И если вы этого не заметили, — проговорил он после короткой паузы, — то мне жаль! Но поэтому придется вас учить хорошим манерам!

Фома понял, что драться все-таки придется, косноязычная речь барона, к сожалению, не вела к храму. Присутствующие, словно заводные игрушки возвращались к месту ссоры, потирая руки: что-то будет! «Какой молодчага все-таки этот барон!» — шелестело в воздухе. Дриллу сразу же был выписан огромный и беспроцентный кредит: граф зачинщик, не драться барону не позволяла его рыцарская честь, его оскорбили!..

— Вы, конечно, хотите драться? — кисло поинтересовался Фома; нога стонала все сильнее. — Или более того?

Но шутки с его стороны уже не принимались.

— Вы удивительно догадливы! — щелкнул каблуками барон.

— Осведомлен!.. — поднял палец Фома, и с улыбкой посмотрел на него.

Но в глазах барона теперь была только сталь мщения.

— Когда? — вздохнул Фома. — И где?

И не удивился, когда услышал, что здесь, сейчас, вдребезги пополам и немедленно! Поинтересовался только, не устроит ли господина барона завтрашний день? По неписанным законам считавший себя оскорбленным рыцарь мог внести свое имя в список участвующих, если там был обидчик.

— Нет! — отрезал сэр Дрилл, и усы его снова воинственно вздернулись, чувствовал он себя прекрасно! — Не устроит!

Его ответ вызвал бурное оживление в зале. Наконец-то! Поединок на банкете в честь поединков — это ли не развлечение? это ли не изысканный десерт?.. А отказать в праве на дуэль даже бывшему рыцарю Большого Круга может только Милорд. А его нет. Полковник удачно выбрал время, он все рассчитал и совсем не стар, он — суперстар!..

Фома наткнулся на глаза Доктора.

«Давай, давай! — выразительно смотрел тот. — Всех убей, замок взорви, вызови Милорда, чтобы нас сегодня ночью подвесили за язык!» «До-ок? — пожал плечами Фома. — Что я мог? Кого я оскорбил?»

Но Доктор уже отвернулся, предоставляя Фоме самому разбираться с дуэлью.

— На каких условиях? — спросил граф, если уж изменить ничего было нельзя.

— На пяти шагах!

— Что? — Фома был поражен. — Стреляться?!

Он посмотрел на окружающих, словно спрашивая: я не ослышался? мы все здоровы?..

И снова увидел глаза Доктора. «А я тебе говорил!» — говорил его взгляд.

Да, Доктор не раз предупреждал его, что в Томбре, возможно смешение совершенно различных уровней цивилизации. И коль скоро унитазы и горячая вода в замке Милорда соседствуют с выгребными ямами и колодцами в самом Ушуре, а дикие, племенные нравы, царящие в обовшивевшей столице — с образованным высшим классом, принимающим ванны и психоаналитиков после обеда, и наконец, повсеместная боязнь огня, наряду с применением суперсовременного оружия, позволяющего Томбру не только противостоять Ассоциации, но и теснить ее, — коль скоро, все это возможно, почему бы не пострелять из кольта 45-го колибра в перерывах между рукопашными?

Вспомни изломанное пространство, говорил он Фоме, а временная составляющая изломана здесь не меньше, ведь время не существует без пространства, здесь возможно всё! Но Фома, горячо принимая горячие ванны и унитазы, с гимном во славу Милорда при сливе, все-таки не был готов к револьверной стрельбе. Зачем тогда, рыцарские турниры, если можно пострелять претендентов за день до него?!

— Вы боитесь? — усмехнулся барон, видя, как растерянно озирается граф.

Сам он уже полностью овладел собой, красота его стала жестокой, если не убийственной.

— Признаться, не ожидал, — невольно ухмыльнулся Фома, все еще пребывая в легкой эйфории по поводу пистолетов. — Такой праздник!.. Если вы еще скажете, полный барабан, я пойму…

— Полный барабан! — залихватски подтвердил Дрилл, опять не дослушав.

— … что вы полный идиот!

Поняв, что снова нарвался на оскорбление по собственной глупости, барон сузил глаза и с ненавистью прошептал:

— А за эти слова я отстрелю вам уши!

— Прекрасный выстрел, барон!

Восхищенный вздох присутствующих завершил обмен любезностями. Давно так душевно не разговаривали перед