— Девушку твоего брата я увел, признаюсь. Но за это он мне должен морду набить, а не ты. Тебя я не предавал! Да ты мне спасибо сказать должен, за то, что я избавил вашу семью от неверной женщины! — выдал Жора, рассматривая дыру на коленке.

— Заткнись, Кельскопец! — снова вспылил Бегемотов, затем надел ботинки и вышел на улицу, воздухом свежим подышать.

— Я с криминальными авторитетами в поход пошла, — помотала головой Оленька.

— И ведь не добавишь ничего, — согласился Куприянов.

— Господа, предлагаю пройти на кухню! Она у меня большая, покушаем и все обсудим. Уверяю, бояться нечего, — пригласил Жора.

— Предупреждаю, если захотите нас в рабство продать, или что там еще обычно делают бандиты, то вас найдут. Мои родные все о вас знают, Леший. Знает мама — значит, знает и полиция. Если мы пропадем, нас найдут быстро. Мама и до директора ФСБ дойдет, раз до Сталина дошла, когда я всего сутки на телефонные звонки не отвечала, — предупредила Оленька. — К тому же, уверяю вас, я буду защищаться до последнего.

— Оленька, — загоготал Жора, — вам нечего бояться, я абсолютно безобидный. По крайней мере, для вас. Проходите на кухню, а то мы здесь с Бегемотовым бардак небольшой устроили. Дед, Аня, проводите гостей, за Володей я сам схожу.

Туристы двинулись на кухню, а Жора взял трубку, заправил ее табаком и пошел к Володе. Во дворе, перед воротами, остановился, набрал полную грудь воздуха, выдохнул и шагнул на улицу.

Бегемотов стоял у рябины, сунув руки в карманы. Вид серьезный, задумчивый. И мрачный, как тучка.

Жора закурил, подошел, встал рядом.

— Жду объяснений, — рыкнул Бегемотов.

— Володя, друг, — начал Жора.

— Не друг, ты мне, лицемер.

— Давай вечером прогуляемся до скалы, там закат хорошо видно, красивый такой. И поговорим. А сейчас я просто прошу поверить мне. Я — не предатель, — твердо сказал Кельскопец.

Бегемотов не ответил.

— Я понимаю, что ты злишься. Я бы и сам себя побил, наверное, в такой ситуации. Но пока пойдем лучше к столу, Володя, поужинаем. Потом и поговорим.

Из-за рябины выглянул мужик с граблями — он все также хотел отомстить Бегемотову за то, что тот якобы его избил.

— Горыныч! — заметил его Жора, а потом Бегемотов.

— Что, Леший?

— Горыныч, Леший, я словно сказку попал! — хмыкнул Бегемотов.

— Жизнь и есть сказка, никогда не знаешь, каких и когда чудес от нее ждать, — глубокомысленно изрек Жора и повернулся к Горынычу.

— У тебя вопрос какой-то, пьяница? — грубо спросил он у мужика.

— Проучить бы надо этого негодяя. Зашел в поселок, избил меня до полусмерти…

— Брысь отсюда, Горыныч! — рявкнул Жора и снова повернулся к Бегемотову: — Пойдем в дом, ужин готов! — предложил он. Володя ничего не ответил. Нахмурился, но в дом все же вернулся.

Жора потушил трубку. Заметил, что на лавочке у дома сидит бабушка и курит.

— Ты чего сидишь здесь, старушка?

— Так Мюррэй Толстиков газету из города привез, ты же заказывал! — ответила бабулька. — Я вот и принесла ее тебе.

— А чего в дом не зашла? Сидишь здесь, ждешь…

— Да шла и вдруг резко грустно мне стало. Присела вот. У тебя тут так хорошо, чистенько, милок! — ответила старушка.

— Понятно, ну отдыхай. Спасибо за газету. А, может, поужинаешь с нами? — спросил Жора.

— Ты сам кушай больше, а то никак не вырастешь, — пошутила бабуля, затем встала и отправилась по своим делам, — до свидания, Леший!

Кельскопец что-то невнятно буркнул в ответ. А дело в том, что все его внимание было сосредоточено на первой полосе газетёнки «Врушка на опушке». Статья под заголовком «Полиция и ФСБ вышли на след известной преступной группировки «Кривая панда» и лично — её лидера Владимира Бегемотова» сразу бросилась ему в глаза. Жора произнес вслух: «Похоже, все намного хуже, чем я предполагал» и вернулся в дом.

Все туристы сидели на кухне, старика с ними не было. На вопрос Жоры «Куда делся дед?» они хором ответили: «Кто бы знал!»

— Ладно, сам вас накормлю. Правда, признаюсь, думал, что вы несколько раньше прибудете.

В ответ на это заявление посыпались возмущенные реплики по поводу организации встречи. Эмоциональнее всех была Оленька, чувства просто кипели: «Мало того, что организации никакой, так еще и в нашей группе оказались бандиты!»

Жора в это время стоял у плиты. Ну, как стоял, чтобы готовить, ему приходилось вставать на табурет, иначе он просто не дотягивался до кухонной утвари! Чтобы ответить Оленька, он спустился на пол и подошёл к столу, за которым сидела девушка и Куприянов. Они могли наблюдать лишь его макушку, так сидели с противоположной от плиты стороне. Бегемотов с Верой стояли у окна.

— Может, залезешь снова на табурет? Неудобно с твоей черепушкой разговаривать, — пробурчала Оленька.

Владимир Германович тут же «просемафорил» ей, чтобы немедленно прекратила шутить на эту тему, опасаясь реакции Жоры. Девушка в ответ развела руками, не понимая, что за «танец» у окна исполняет Владимир.

А Кельскопец так стиснул челюсти, что послышался хруст. Так сжал поварёшку, что ручка смялась. Одно остановило Жору от буйства — Бегемотов. Он посчитал, что в таких натянутых отношениях с бывшим боссом и некогда лучшим другом разводить истерику из-за неудачной шутки «его» девушки — не самая лучшая затея. Да, дорогие читатели, вы не ослышались… Кажется, и Кельскопец подметил, что между Владимиром и Оленькой есть какое-то напряжение. «Они так смотрят друг на друга, что, то ли искусать хотят, то ли обняться, то ли со свету сжить. Явно — не равнодушен Бегемотов к ней. Да и Ольга чувства к нему испытывает!» — размышлял Жора.

Вера коротко хмыкнула.

Жора снова зобрался на табурет.

— Чем вам не нравится мой рост, мадам? — сдержался Жора.

— Нет, что вы… — но карлик не дал Ольге договорить.

— Прошу оставить все шутки про мой рост при себе, будь они злые или добрые. Если кто-то из вас скажет, что я каши мало ел в детстве, то будет сегодня спать на улице! — отчеканил Кельскопец, при этом у него дергалась бровь. — В остальном же, я человек гостеприимный, и мы с вами подружимся.

— Что-то уже не хочется дружить, зная, кем вы являетесь… Вы и командир ваш, — протянула Оленька, — зарубите нас топором еще ночью!

— Ольга, попрошу вас не пороть чушь, — не выдержал Бегемотов, — вы знаете, какие слухи о нас ходят и думаете, что мы пошли в поход ради того, чтобы убить двух, совершенно неинтересных нам людей? Уверяю, если по возвращению вы начнете рассказывать всем, что с вами Бегемотов