вдогонку Бегемотову, — что должен был сделать, скажи мне? Я боялся за родных, боялся за свою жизнь. Куппоне выследил меня. Я и сейчас боюсь… Боялся. Только уже тебя. Тебя, понимаешь! Ведь ты был уверен, что я вас всех предал, что я увел твою женщину…

Бегемотов остановился. Жора склонил голову и виновато закончил свой монолог:

— Дай мне все объяснить и, быть может, твои глаза перестанут наполняться кровью от неистовой ярости при виде меня.

Владимир Германович тяжело вздохнул.

— Хорошо, давай поговорим. Только без зрителей.

— Всем разойтись, концерт окончен! — громко объявил Жора. Зеваки нехотя поволокли свои ноги кто куда. Остались на месте только туристы: испуганная Оленька и Куприянов со злым лицом. Бегемотов подошел к ним. Казбекович взял Оленьку за руку и подтянул к себе… Оба сделали несколько шагов назад.

— Не подходи к нам, бандит! — рявкнул главный турист. — Завтра мы выдвинемся на маршрут без вас. Боюсь, что пристрелишь и закопаешь нас там же, в лесу!

— Казбекович, успокойся, Бога ради. Мы сейчас спокойно все обсудим. На моих руках нет крови — пока этой информации для тебя достаточно, — добавил Володя и обратился к Оленьке: — Надеюсь на твою адекватность. Как минимум — чем больше группа, тем меньше шансов наткнуться на дикого зверя, сами же говорили — закончил Бегемотов, и вскоре они с Лешим покинули поляну перед домом.

Но Александр Казбекович к словам Владимира Германовича не прислушался. Он потащил Олю за собой в дом, говоря, что сегодня же надо выйти на маршрут. «И никто нас не остановит!» — вопил Куприянов по дороге. Оленька молчала — в голове каша из мыслей. Она просто кивнула, хоть и чувствовала, что вовсе не хочет продолжать маршрут без Бегемотова. Чувства подсказывали ей, что у него светлая душа. Но на кону были жизнь брата и его группы, а Куприянов без нее не справится, как и она без него.

Тем временем…

Жора Кельскопец вел Бегемотова на холм, с которого открывался вид на поселок и невысокие горы. Он посчитал, что этот вид поспособствует душевному разговору.

— Слушаю, — резко произнес Володя, как только они вышли за территорию поселка. Жора вытряхнул из трубки сено, набил ее остатками табака из мешочка, раскурил, пуская клубы дыма, и заговорил:

— Помнишь день, когда мы отмечали твой день рождения? Я поехал домой на такси. Мы еще удивились тогда, что машина будто ждала нас — «тут как тут»! Оказалось, что таксист был из шайки Куппоне. Его задачей была слежка за членами «Кривой панды». По несчастливой случайности, в эту самую машину сел я. Представляю, Куппоне и не ожидал, что один из лидеров попадет к нему прямо в лапы, да без охраны, без оружия, ещё и пьяный! Солидный куш прямо! Водитель сразу же связался с боссом, говорил какими-то бессмысленными фразами. Я подумал, что лучше перестраховаться и назвал ему неточный адрес. Стал писать сообщение тебе — связь пропала. Не знаю, может, «глушилку» поставили. Угрожать ему я не стал, подумал, что опасно. Доехали до места и тут в машину сели двое. Рядом со мной на заднем сидении оказался мужик в черном плаще с короткой стрижкой, в перчатках. Он вытащил пистолет с глушителем и воткнул его мне в бок. Впереди сел сам Николай Куппоне. Вдаваться в подробности не буду, озвучу лишь самое важное. Мягко говоря, не рад он был тому, что благодари действия «Панды» он на Колыму отправился на многие годы. Подкинули в нужные руки кучу липовых и не липовых улик. Но он смог отмыться — связи, деньги… Через несколько лет вышел. Сейчас сотрудничает с полицией, в том числе со Сталиным, помогая им в поимке всех членов «Кривой панды»… — Жора выпустил еще клуб дыма.

— Кельскопец, к делу! — нетерпеливо рявкнул Германович.

— В общем, Володя, у меня был выбор — стучать на тебя. Помочь в поимке всех членов группировки, помочь с твоим арестом и самому сухим выйти из воды, либо… На кону были жизни мамы, отца, сестры, её сына и моя. Причем я понимал, если скажу тебе — итог будет тот же, — Жора начал нервничать, несколько раз затянулся, — месть… Я ему сказал, что согласен сотрудничать, а сам думал, как выпутаться из ситуации. Я не мог ломать жизни друзей, предать тебя, но и не мог потерять родных. Они не виноваты в том, что мы не самым законным путем решили бороться с криминалом в городе. Чтобы выйти из машины живым, мне пришлось выдать некоторые сведения о нас, причем, часть из них была искаженной. Сразу добавлю, что я не раскрывал ему правды о подставном убийстве мэра. Ха! — вскрикнул Жора, от чего Бегемотов аж дернулся. — Это ведь был гениальный спектакль! Как мы классно с тобой тогда облапошили всех!

— Кельскопец! — вспыхнул Бегемотов.

— Понял-понял… Скорее всего, информацию ему выдала твоя жена. И вполне может быть, что в нашей команде еще «крот» был — я не знаю. — Жора затянулся несколько раз, выпустил пару колечек. — Он меня отпустил, а я скрылся. Старик мне помог. К нему, кстати, Куппоне тоже приезжал, но ты же знаешь старика… Если он сам того не захочет, с ним невозможно серьезно разговаривать. По слухам он сидел в майке, в труселях, в своих дурацких валенках, жарил на плитке селедку, пил кефир. При этом порол всякую чушь. Ты же помнишь, что старик рыбу совсем не ест. Пытался Куппоне ему угрожать. Пытался бить. Пытался квартиру поджечь. Да чего только не пытался! Шпион один мне донес потом, что в штабе этого бандюка — Куппоне висит листовка с лицом старика и подписью: «Псих!». Извини, ушел от темы… Кстати, вот мы и пришли, присаживайся, здесь доска даже от скамейки осталась. Я скамейку-то недавно сколотил, чтобы можно было восход встречать или провожать солнце на закате, да бешеные дети ее разобрали — вот, только доску и оставили. И что твориться в их головах?

Бегемотов с Жорой присели.

— Какой вид, Володя. Вдохни полной грудью, чувствуешь? Так пахнет свобода! Слышишь? Тишина, птицы, ветер — так звучит свобода. А посмотри вдаль! Видишь? Так свобода выглядит. Оказавшись здесь, я понял — может, оно и к лучшему?.. Обстоятельства вынудили меня отправиться в путь, и помогли обрести свободу. Я понял, что хочу остаться в этом месте. Узнал, что здесь раньше проходил интересный туристический маршрут, решил его возродить. Старик помог, он в город выезжает периодически, да и хороший знакомый его, кондитер Мюррэй Толстиков, из соседнего поселка тоже бывает в райцентре. Они помогают