Буйна голова с плеч да покатиласе;

190 Он падал Владимёр на сыру́ землю́.

Да подхватывал Добрынюшка за праву́ руку,

А Олёшенька подхватывал за леву́ руку,

Повели-то во гридню да княженецькую.

Говорил-то Владимёр-князь таковы речи:

195 «Ты просьти миня, осударь Илья Муромець,

Да просьти миня да в таковой вины».

———

Иван Прокопьевич Прыгунов

IX. Иван Прокопьевич Прыгунов, неграмотный крестьянин 57 лет; старины слышал от золотицких стариков, уже покойных: Аверьяна, Андрея Викуловича Седунова, Олина. Последнего сказателя вспоминают в обоих селах Зимней Золотицы, хотя он уже давно умер. Прыгунов поет отрывисто, отчеканивая чуть ли не каждый слог. Кроме предлагаемой старины, он знает хорошо стих про Алексея Божьего человека, но другие старины спеть не может. Вдвоем со своим братом он рассказывал подробно про Иванушка Гордёновича весьма близко к пересказу (№ 78) Крюкова.

108. БОЙ ДОБРЫНИ С ИЛЬЕЙ МУРОМЦЕМ

Да доселёва Резанюшка слободой слыла,

Ишше нынеце Резань словёт городом.

Ишше был жил Микитушка Романович,

Живучи́сь-то Романович состарилсэ,

5 Да состарилсэ Романович, преставилсэ.

Оставалась у Микитушки велика́ семья,

Да вели́ка-та семья его молода жена;

Да ише́-то оставалосе чядо милоё,

Ише маленько чядышко любимоё,

10 Да любимо е́го чядышко одинакоё

Ише на́ имя Добрынюшка Микитичь млад.

Ише стал-то Добрынюшка пети-шти лет,

Ише стал-то на улочку похаживать,

Ише с малыма робятками поигрывать:

15 Да которого хватит за праву́ руку,

Оторвёт он у того да пра́ву ручюшку;

Да которого хватит да за леву́ ножку,

Оторвёт он у того да леву ножечьку.

Изучилсэ Добрынюшка боротисе,

20 Да горас-то Добрыня со круто́й метать.

Да прошла жа про его-то слава великая,

Да вели́ка ета славушка, немалая,

Да нема́ла та славушка по всей земьли,

Да по всей-то земьли по всей укра́инки,

25 Да дошла эта славушка до Мурома

Да до сильня каза́ка-та Ильи Муромца:

Ише нет-то такого борца по всей земьли,

Да по всей-то земьли, по всей укра́ины.

Да немного тут бога́тырь розговаривал,

30 Да бежал-то Илеюшка на конюшей двор,

Он брал-то себе да коня доброго;

Ише видели бога́тыря сряжаючи,

Да не видели поездочьки богатырьския, —

Тольке видели в чистом поли курева́ стоит,

35 Курева-та стоит да тольки дым вали́т.

Ишше едёт Илеюшка не дорошкою,

Да ко городу приежаёт да не воротами,

Ише скачёт через стенушку городовую,

Через ту жа-то башню наугольнюю.

40 Он увидял во городи ребятушок:

«Уж вы вой еси, ребятушка мале́шеньки!

Вы скажите-ко, ребятушка, которой Добрынюшки широкой дом,

Да широкой-от дом, да он высок тере́м?»

Отвечают робятушка мале́шеньки:

45 «Не высокой-от дом, да не широкой двор».

Услыхала-то Добрынина ро́дна матушка,

Отпирает окошочька немножечко,

Да сама-то говорила потихошеньку:

«Уж ты здрастуй, дородьнёй доброй молодець,

50 Уж ты на́ имя Илеюшка ты Илья Муромець!

Уж ты милосьти ко мьне хлеба ись,

Ко́ мьне хлеба ты ись, да вина с мёдом пить!»

Отвецят-то Иле́юшка, Илья Муромець:

«Ише как миня знаёшь, именё́м зовёшь,

55 Именём миня зовёшь ты, из отечесьва?» —

«Ише знать-то ясного сокола по по́лету,

Ише знать-то уда́лого молодца по по́езду».

Говорит-то Иле́юшка таковы речи:

«Уж ты вой еси, Омельфа Тимофевичьня!

60 У тя в доми ли твоё-то чядо милоё,

Ише мило твоё чядышко одинакое,

Ише на́ имя Добрынюшка Микитичь млад?» —

«Не случилосе у миня в доми чяда милого,

Ише милого чядышка, любимого:

65 Да уехал у миня чядышко во чисто́ полё,

Да на ти же на тихи ве́шны заводи

Да стреле́ть-то гусей да белых ле́бедей,

Ишё тих же пернастых серых уточёк». —

«Уж ты врёшь ты, Омельфа, миня оманивашь,

70 Уж ты сушшой-то правды мине не сказывашь». —

«Охте-то мне-чько тошне́шенько порато же!

Уж ты вой еси, Иле́юшка, Илья Муромець!

Ты наедешь моего да чяда милого,

Ты наедёшь ты его да во чисто́м поли, —

75 Не моги его убить, моги помиловать,

Ты моги-тко-се ёго помиловать,

Не розори-тко-се вдовиного подворьица».

Тут немного бога́тырь розговаривал,

Да поехал Иле́юшка во чисто́ полё,

80 Он увидял-то, в чисто́м поли курева́ стоит,

Курева-та стоит, да тольки дым валит:

Там ездит Добрыня по чисту́ полю,

По чисту-ту полю ездит, похваляитца:

«Ише нету-ту мне-ка поединшычька!»

85 Услыхал-то Илеюшка, Илья Муромець;

Ише тут-то Илеюшки не подравилось.

Они съехались бога́тыри во чисто́м поли

Да ударились бога́тыри пальче́ми-ти;

Ише друг друшки бога́тыри не ранили.

90 Да во второй-от раз они да съехались,

Да ударились они сабелькеми-ти вострыма;

Ише друг друга́ бога́тыри не ранили,

Пошербались у бога́тырей востры сабельки.

Ише съехались бога́тыри во трете́й након,

95 Да скакали бога́тыри через ко́ничков,

Да схватились богатыри боротисе;

По коленям-то в земьлю-ту втопталисе.

Да по Божьей-то всё было по милосьти,

По Добрыниной-то было всё по учесьти:

100 Да здала у Иле́юшки лева ножечька,

Да здала у Илеюшки права ручюшка;

Ише пал-то Илеюшка на сыру земьлю,

А Добрынюшка пал да на белы́ груди.

Говорил-то Добрыня таковы речи:

105 «Уж ты вой еси, дородьнёй доброй молодець!

Уж ты ко́его города, кое́й земьли,

Ты какого отца да какой матери?»

Отьвечят ему да Илья Муромець:

«Я сидел бы у тибя да на белы́х грудях, —

110 Я не спрашивал у тибя бы да роду-племени,

Я спорол бы у тибя да груди белыя,

Досмотрил бы у тибя да ретиво́ серцо».

Говорил-то Добрынюшка во второй након:

«Уж ты ко́его города, кое́й земьли,

115 Ты какого отца да какой матери?»

Отьвечят-то Илеюшка, Илья Муромець:

«Я сидел бы у тибя да на белы́х грудях,

Я не спрашивал бы у тибя да роду-племени,

Я спорол бы у тибя да груди белыя,

120