направлена на создание или материализацию новой среды, в которой формируются объективности и субъективности. Таким образом, захват – не деятельность, которая должна начинаться с человека. Наоборот, само творчество и его способность вовлекать других (и то, как эти другие, в том числе и люди, позволяют себе быть вовлеченными) мобилизуют настоящую революцию. Иными словами, «захватывает» не активист, не композитор и не писатель. Захватывает искусство, которое никогда не перестанет освобождать подавленное (недоступное слуху и зрению) и, таким образом, имеет достаточно могущества, чтобы воплотить новый мир. Искусство осуществляет захват, поскольку оно мыслит через вовлеченность. Именно архетипическая «персона» вовлекает потоки материи (от краски до руки художника) и сеть связанных с ней идей (от страха до ревности, от субъективности до объективности).

См. также: Искусство; Общее; Сенсорные практики; Постгуманистическая критическая теория; Постгуманизм.

Рик Долфейн

(Перевод Глеба Коломийца)

P

Postmedieval (журнал)

В 1995 году в Джорджтаунском университете в Вашингтоне, округ Колумбия, состоялась международная конференция «Культурные трения: культурологические исследования Средних веков в постмодернистских контекстах». Мероприятие было посвящено изучению того, как исследования средневековых литературных памятников переосмысливались и переопределялись в моделях социальной и культурной истории, разработанных современной культурологией и теорией постмодерна. Одной из главных целей этой конференции было понять, что исследования культуры могли бы предложить медиевистике и, что более важно, что медиевистика может предложить культурологии. Это новаторское событие было вдохновлено важными разработками в изучении Средневековья и одновременно привело к новым достижениям, которые в совокупности совершили прорыв в этой области: «Сексуальность до Нового времени» (Fradenburg, Freccero, 1996), «Жертвуй своей любовью: психоанализ, историзм, Чосер» (Fradenburg, 2001), «Шок медиевализма» (Biddick, 1998), «Квир Средних веков» (Burger, Kruger, 2001), «О гигантах: секс, монстры и Средневековье» (Cohen, 1999) и «Постколониальное Средневековье» (Cohen, 2000) Джеффри Джерома Коэна, «Становясь средневековыми: до- и постмодерные сексуальности и сообщества» (Dinshaw, 1999), «Гетеросинкразии: женская сексуальность, когда нормального не было» (Lochrie, 2005) и «Теория и домодерный текст» (Strohm, 2000).

В 2004 году по следам и с опорой на эти работы, прокладывающие путь к созданию новой междисциплинарной области культурной истории Средних веков, была основана рабочая группа BABEL. Группа BABEL объединяет специалистов по Средневековью и раннему Новому времени, но также специально для отдельных задач привлекает исследователей более поздних периодов, а также критических и культурных теоретиков из Северной Америки, Великобритании и Австралии. Это объединение стремится сформулировать и практиковать новые «критические гуманизмы», а также проводить более современно-ориентированные исследования донововременной эпохи, создавая новые междисциплинарные альянсы между наукой, гуманитарными и социальными дисциплинами и искусством.

Предметом культурологических исследований Средневековья, также известных как исследования медиевализма, является восприятие и репрезентация Средних веков в различные периоды, в разных жанрах и разными средствами информации, а также способы, которыми Средневековье было изобретено и сконструировано писателями и учеными от эпохи Возрождения и далее. Кроме того, определенный интерес представляет генеалогия профессиональной академической медиевистики, изо всех сил старающейся отделить себя от «медиевализма», который, как полагают, недостаточно интересуется так называемой реальной средневековой историей.

Решающее значение имеет вопрос об инаковости средневекового прошлого, поскольку для ученых, работающих в русле традиционного историзма, Средние века – это всегда «другое» по отношению к настоящему. Для представителей же медиевализма Средневековье (что бы оно ни значило в конечном счете) есть в определенной степени функция, продукт и эффект любого конкретного настоящего, пытающегося совладать с эпистемологиями Средних веков, а также с их связью (или ее предполагаемым отсутствием) с Новым временем и постмодерном (Joy, 2009). Исследования медиевализма, таким образом, показывают всегда пересекающиеся траектории Средневековья, Нового времени и постмодерна, а также раскрывают способы, которыми академическая область медиевистики сама выступает формой медиевализма, поскольку эти исследования суть репрезентация Средних веков как чего-то сконструированного, в противоположность обеспечению своего рода средневекового присутствия.

Именно в этом ключе рабочая группа BABEL и, в частности, Эйлин Джой основали в 2009 году журнал postmedieval: a journal of medieval cultural studies. Postmedieval – это междисциплинарный рецензируемый журнал медиевистских исследований, созданный для того, чтобы установить продуктивные критические отношения между средневековым и модерным в надежде развить ориентированный на настоящее научный подход, для которого сегодняшние события, проблемы, идеи, объекты и тексты послужат триггерами для критических исследований Средних веков. Новый журнал был задуман как попытка поддержать междисциплинарные, кросс-темпоральные, социально-интервенционистские – и, следовательно, публично-интеллектуальные – культурные исследования Средневековья, которые привели бы их к взаимно обогащающим отношениям с учеными, работающими над широким спектром постмедиевистских вопросов, включая критические теории, которые остаются недостаточно или вовсе не историзированными. Их согласованное внимание к вопросу отношений Средневековья и Нового времени в разные времена и в разных местах рассматривается как возможность лучше оценить те роли, которые история и различные процессы историзации сыграли в формировании разнообразных образов настоящего и будущего.

postmedieval принимает как данность, что исследования культуры не включают в себя единое поле подходов и объектов, а скорее представляют собой открытое пространство меж- и мультидисциплинарных споров, касающихся материальных, дискурсивных и прочих отношений между культурными объектами, практиками и институтами, а также теми областями, с которыми они вступают в контакт: историей, обществом, политикой, торговлей, религией, глобализмом, телом, субъективностью и тому подобным. Развивать и практиковать медиевистические исследования культуры – значит задаваться вопросом не только о том, что более глубокие исторические перспективы могут дать современным культурным теориям, но и о том, как Средние века – их менталитет, социальные формы, культура, богословие, политическое и правовое устройство, этические ценности и т. п. – влияют на современную жизнь и мышление. Это также означает понимание того, что размещение «средневековых» и «культурологических исследований» бок о бок является постоянной провокацией, которая делает гораздо больше, нежели просто придает диахроническое измерение культурологии или подчеркивает значимость Средневековья для сегодняшнего дня (Evans, Fulton and Matthews, 2006).

Рабочая группа BABEL также установила интересные связи с представителями постгуманизма и постчеловеческих гуманитарных наук, которые, несмотря на постоянное упоминание группой важности истории и историзма, склонны работать в основном в рамках модерна и постмодерна – литературного, исторического, биологического и других – и редко включают в свои проекты голоса и мысли исследований домодерных обществ. Первый выпуск postmedieval (2010) был фактически посвящен вопросу «Когда мы стали пост/человечеством?». Значительное внимание BABEL к демонстрации важности максимально возможной исторической глубины для изучения современных вопросов и проблем, особенно тех, что циркулируют вокруг спорных терминов «человек», «гуманизм» и «гуманитарные науки», привело к интервенциям в современные теоретические дебаты, где медиевистика представлена не слишком часто. Как пишут Эйлин Джой и Анна Клосовска в своем введении к сборнику очерков группы BABEL «Фрагменты для истории исчезающего гуманизма»