— Это Джаф, — прошептала Миранда. — Я вас потом познакомлю.

— Шикарная магия, хочу отметить, — произнесла Беата, довольно щурясь. — И я бы могла рассказать вам о ней очень многое, но перейдем к следующему лучу — вода. Затем идет огонь, некромантия и, — она сделала паузу, — путники.

Я переписала схему, но последний луч у меня получился кривым.

— Воздух, анимагия, вода, огонь, некромантия, путники, шесть форм, которые может обрести ваш хаос в лабиринте. Каждый из них является доминантным по отношению к последующему. То есть если женщина-анимаг, а мужчина — воздух, то их дети получат стихию воздуха в девяноста процентах случаев.

За задними партами послышались смешки и перешептывания.

— А вот если, допустим, женщина-анимаг решит родить ребенка от мага-воды, то у них скорее всего родится анимаг.

Беата прошлась туда-сюда перед доской, и я завороженно уставилась на ее ноги — под серой юбкой клубились корни, переползая по полу змеями.

— Теперь отметим два треугольника: воздух-вода-некромантия, анимагия-огонь-путники. В первом треугольнике доминирует, естественно, воздух, однако остается вероятность не менее тридцати процентов, что ребенок получит рецессивную магию второго родителя в случае воды, и десять процентов в случае некромантии. Аналогично в следующем треугольнике, — она пристально посмотрела на Миранду. — Да, моя болтливая девочка. У твоего отца была магия огня, однако ты можешь выйти из лабиринта такой как я.

— Вот это поворот, — пробормотала Миранда, делая записи в тетради.

— Однако, — Беата не сводила с нее взгляда, — запечатывание второго родителя до прохождения лабиринта сводит эту вероятность до жалких пяти процентов. Если же запечатанными были оба, то мы возвращаемся к стандартному распределению.

Она быстро запустила руку в волосы и, покопавшись там, вытащила жучка с глянцевой черной спинкой. Придирчиво его рассмотрев, положила жука в рот и с хрустом разжевала.

— Еще один момент, который стоит отметить: противоположные лучи гасят друг друга, добавила мастер Флоран. — Дети рождаются без хаоса. Впрочем, раз уж вы здесь, ваши родители оказались не из этих лагерей.

Ровена подняла руку.

— Да, — кивнула Беата.

— Это единственная вероятность появления ребенка без хаоса у родителей-магов? — спросила она.

— Нет, — ответила мастер Флоран. — Если род из поколения в поколение берет лишь одну стихию, то хаос постепенно уходит. Так что вам, Тиберлонам, неплохо бы разбавить кровь каким-нибудь анимагом.

Она кивнула в сторону Джафа, и Ровена брезгливо сморщила нос.

— Путники, — сказала Беата. — Последний луч звезды, рецессивный по отношению ко всем остальным. Они бы полностью исчезли, если бы не одно «но», — она обвела нас взглядом. — Иногда путники появляются несмотря на то, что для этого нет никаких предпосылок. Один мизерный шанс на миллион.

Все притихли, пытаясь уложить в голове всю эту хитрую схему с наследственностями и осознавая, что у каждого есть вероятность не выйти из Лабиринта, отправившись вместо этого вдаль по бесконечным дорогам.

— Теперь каждый, зная, кто его родители, пытается просчитать вероятность наследственной формы хаоса, — сказала Беата. — Приступаем.

Я подняла руку.

— Да, Арнелла.

Похоже, Беата знает каждого ученика.

— А что, если я не знаю, откуда во мне хаос? — пробормотала я.

— Так я тебе скажу, — улыбнулась она. — От одного из родителей. Мама не маг, хотя способности к разрушению у нее побольше, чем у иного огневика. А папа?

— Он тоже... Обычный.

— Дедушки-бабушки?

Я покачала головой.

— Кто-то все же был, — ответила Беата. — Ах да, я ведь отправляла запрос в архив по твоему делу! Действительно, в роду твоего отца магов не нашлось, а родословную матери удалось проследить лишь на четыре поколения, и там тоже пусто. Видимо, выстрелило что-то из далеких времен. Либо же кто-то сходил налево… Кстати, хорошо, что ты напомнила, — она вновь повернулась к доске. — Если один из родителей маг, а второй — человек без хаоса, то наследственность обычно прямая, хотя остается вероятность пять процентов на магию из того же треугольника. Ладно, для тех, кто запутался в переплетениях собственной семьи, вот вам задачка: студент-первокурсник, носитель хаоса, отправляется в Лабиринт. Его отец — маг-огня, мать с запечатанным хаосом. У матери родители анимаг и вода. Просчитайте все вероятности, кем этот студент выйдет из Лабиринта.

Все пыхтели над конспектами, лишь Айрис Рок, сидя за партой у окна, смотрела в небо, будто все это ее вовсе не касается. Селеста говорила, что дед Айрис некромант, а больше из магов нет никого. Прямая наследственность. Значит — я глянула в конспект — остается пять процентов на магию из родственного треугольника: воздух и вода, и еще тот самый крохотный шанс, что Айрис станет путником. Покончив с ее наследственностью, я вернулась к задаче Беаты Флоран.

Когда урок закончился, я вышла из кабинета с головой пустой как дупло, и гудящей, точно туда запустили рой пчел. Миранда догнала меня в коридоре и приобняла за плечо.

— Итак, Арнелла, что мы выяснили на этом несомненно интересном занятии?

— Что?

— Во-первых, спасибо, что заставила меня сюда пойти, — сказала она, шагая рядом.

— Я не заставляла.

— Ты привела разумные доводы, а я очень поддаюсь на такие штуки. Во-вторых, у меня есть шанс стать путником.

Я посмотрела на Миранду, и она довольно улыбнулась, увидев шок на моем лице.

— Это ведь самая классная магия! Ты только представь — полная свобода, идешь куда хочешь, никаких правил, никаких ограничений.

— Да о путниках толком никто ничего не знает!

— И главное, — не обратила она внимания на мое возражение, — ты только представь себе рожу ректора, если я не выйду из Лабиринта.

Она рассмеялась колючим смехом, от которого у меня по спине побежали мурашки.

— А в-третьих... — она замолчала, подбирая слова, и я невольно насторожилась. — Хаос, как мы выяснили, наследственная штука. Из ниоткуда он не берется. Так утверждает женщина, которая ест жуков, и я склонна ей верить. И я тут подумала. А что, если твоя маман так орала именно поэтому? Что, если она знает, откуда в тебе хаос, и ей совсем не нравится, кем ты можешь стать?

Я выронила учебники и присела, чтобы собрать их, но Миранда опустилась вместе со мной.

— Уходишь от разговора, — она подала учебник по некромантии, и мне стало неуютно до дрожи под прицелом ее черных глаз. — Подумай над этим, Арнелла.

***

Мы прошли через центр академии, где до самой крыши вилась двойная спираль вечно горящих свечей, и направились в крыло некромантии. Окон не было вовсе, но из-под пола струился бледный сиреневый свет. Я не заходила тут прежде, поэтому с радостью отвлеклась от непростых мыслей и рассматривала все вокруг с детским любопытством. Стены наощупь оказались шершавыми и прохладными, двери напоминали черные провалы гробниц. Позади оставались зеленоватые следы, как в вязком болоте, которые быстро затягивались фиолетовым.