Старший Арбенин удивленно приподнял брови.

– Второй день продают – и уже нет билетов?

– Может, спекулянты скупили? – Зубарев пожал плечами.

– Вот оно что… – выдохнул Николай. – А я все понять не мог: в чем подвох? Это не спекулянты. Это наш друг хочет загнать нас поглубже в задницу.

– Своих людей нагонят? – в ужасе ахнул Юра. – И… что нам делать?

– Первое правило неудачника, – усмехнулся Николай, – из задницы надо выбираться поэтапно. Давай фотографию.

Николай Арбенин сидел за своим рабочим столом, спрятанным за стеллажом. Это был единственный островок порядка: электрическая печатная машинка, аккуратные стопки бумаги, рядом, на тумбочке, новенький ксерокс. Все остальное пространство в кабинете заставлено старой мебелью – шкафы, стеллажи, – завалено папками и бумагами.

На краю стола лежала фотография молодого мужчины, который должен денег Патаеву. Николай пристально – словно хотел прожечь взглядом – смотрел на снимок. Потом моргнул, отвел взгляд и прерывисто вздохнул.

В кабинет, звеня ключами, зашла Настя.

– Доброе утро, – сказал Арбенин.

Журналистка вздрогнула, шагнула к стеллажу и заглянула за него.

– Если хотели напугать – у вас получилось.

– Рад, что у меня сегодня хоть что-то получилось…

– Доброе утро.

– Ну, это спорный вопрос, – Николай кивнул на фотографию и сердито пожаловался: – Вообще не вижу его! Как будто стена какая-то!

Настя подошла к столу и взглянула на фотографию.

– Кто это?

– Не знаю… Но если не найду его – нам будет уже не до выступлений.

– Опять пугаете? – обиженным тоном протянула журналистка. – Вообще-то, я с работы ушла…

– Найду-найду, не волнуйтесь.

Послышался звонок – кто-то нажал кнопку возле входа в офис, – и Николай отправился открывать дверь. На крыльце оказался Конев, один из людей Патаева. Он хотел было войти в офис, но Николай, стоявший у него на пути, не двинулся с места.

Конев с едва заметной усмешкой кинул ему ключи от машины.

– Вещей нет, только тачка его, – он кивнул припаркованную неподалеку «копейку».

– После него на ней часто ездили?

– Да нет, – пожал плечами Конев. – Пацаны иногда… Если че, у него еще «япоха» была, он на ней свалил.

Николай кивнул и хотел закрыть дверь, но Конев подставил ногу в щель.

– Седой сказал передать: если че, этот чувак не только его – человек двадцать обул! Друзей, знакомых… Брата своего до кучи!

– Я понял, – с усмешкой перебил Арбенин. – Он плохой человек!.. Найти его – благородный поступок!

Он попытался снова закрыть дверь, но Конев опять не дал сделать этого.

– И еще!.. Когда найдешь, Седой не только расписку порвет – «копейку» тоже можешь себе забрать, – он фыркнул и добавил: – Это будет премия!

– Передай Седому: мы обо всем договорились, – отрезал Николай. – Мне его подачки не нужны.

Смерив Арбенина мрачным взглядом, Конев процедил:

– Для тебя он Патаев Сергей Дмитриевич!

Николай наконец-то захлопнул входную дверь.

Из кабинета в холл вышла Настя.

– Я похож на человека, которому нужна «крыша»? – удивился Арбенин.

Некоторое время спустя, отдохнув, он решил осмотреть пригнанную «копейку». Николай сел в водительское кресло и устремил взгляд в пустоту. В его сознании мелькают короткие, бессвязные картинки и образы, в которых время от времени появляется одно и то же лицо – молодой красивой женщины: то испуганное, то растерянное, то заплаканное…

Арбенин в сердцах ударил ладонями о руль, вытер пот со лба. Увидел, как из офиса вышла Настя и направилась к нему.

– Перерыв полчаса – обед готов!

– Женщину вижу – его нет! – пожаловался Николай. – Здесь что-то не так.

– Может, его вообще уже нет?

– Не дай бог! – Николай вздохнул. – Да нет, такое бывает…

Арбенин вылез из машины, и они пошли обедать.

На столе были разложены хлеб, вареные яйца, свежие огурцы. Настя достала вилкой сосиски из кастрюли, стоявшей на спиральной одноконфорочной электроплите, и разложила по двум тарелкам.

– Не понимаю, зачем вам такое помещение? Огромное, в центре Москвы?

– Я тоже не понимаю, – пожал плечами Николай. – Юрка нашел, пока нас не было – деньги уже проплачены.

– А-а, теперь ясно! – иронично улыбнулась Настя. – «Как может солидная контора занимать двушку в Медведково?» В этом он весь!

– Не весь. Это его нравственный аппендикс, который можно легко удалить… По сути Юрка – отличный парень! Добрый, веселый, никогда не предаст – это главное… Если любит кого-то – то действительно любит! – он помолчал и взглянул на журналистку. – И сделает все, чтобы этот человек был счастлив.

Повисла пауза, во время которой молодые люди смотрели в глаза друг другу.

– Зачем вы это сказали? – тихо сказала Настя.

Николай неопределенно пожал плечами:

– Вы иронично отозвались о моем брате, я за него вступился – по-моему, это естественно…

– А если та, кого он любит – любит другого? Как он сможет сделать ее счастливой?

– Женщина всегда может полюбить того, кто ее любит – природой заложено, – медленно проговорил Арбенин. – Называется «инстинкт семейного счастья»… У мужчин, увы, такого инстинкта нет.

– Что-то я раньше об этом не слышала, – Настя подозрительно прищурилась: – Сами придумали?

– Не придумал, а понял, – улыбнулся Николай, – раскрыл загадку природы… Ладно, пора ехать.

– Можно, я с вами?

– Не надо… Вам есть чем заняться – мы же не собираемся выступления отменять.

…Иномарка Михаила Зубарева остановилась возле минской больницы. Юра Арбенин вышел и направился ко входу в больницу, а Зубарев поехал дальше, к зданию, в котором располагался архив.

Некоторое время Юра ждал в коридоре, но вот наконец из кабинета вышли медсестра и Илья Игоревич Губер в медицинском халате. Медсестра, указав доктору на Юру, ушла по коридору. Губер поздоровался с посетителем и пригласил его в кабинет.

* * *

Николай Арбенин вновь сидел за рулем «копейки» и читал свежий номер журнала «Знамя». Рядом с ним остановилась иномарка, на переднем пассажирском сидении которой расположился Конев. Стекла обеих машин были опущены, и Конев небрежно кинул в салон «копейки» какую-то фотографию.

– Еще чего-нибудь изволите? – издевательски-вежливо поинтересовался он.