если ты будешь считать меня чем-то наподобие Ноль Ноль Первой в облике белого тигра, то почти не ошибешься.

— И что это нам даст? — спросил Вульфен, разговаривая со мной и наблюдая сознанием за мирно спящей Эйни, которая, как я и думал, бросила свой костюм где-то на полпути к каюте.

— Ну, например, — осторожно, чтобы не потревожить Киби, пожал я плечами, — теперь мы знаем больше, чем Ноль Ноль Первая, которую создали ещё пятнадцать тысяч лет назад. Правда, она с её мощностями быстрее меня думает, но ведь нам с ней не воевать.

— Погоди, — наконец сообразил Чак, отвлекшись сознанием от Эйни, — если тебя отключили, то и нас с Эйни тоже могут…

— Нет, если только вы не решите остаться тут навсегда. А так нам вполне должно хватить сил и времени.

— Времени на что? — не понял Чак. Я мог поспорить, что он уже потерял счёт времени на этой войне в этом измерении.

— Да на всё, Чак! На Мяча, на мирное прекращение войны, на то, чтобы встретить мезанихов и тэварцев во всеоружии… Да хоть на то, чтобы посмотреть все фильмы, созданные во всех вселенных, в перерывах между вызовом Мяча и мирными переговорами! Любишь кино смотреть?

— Так мы же отправили орков туда, где Терра ещё не развита, без оружия и технологий…

— Да, но они уже вызвали своих Пятерых Богов и знают, что тот, кто убил их Шестого, скоро появится на Терре. Так что, — подытожил я, — мы должны заключить мир с теми, кто воевал и воюет за Тирипс. Нам от этого никуда не деться.

— Они не пойдут на это… — возразил Чак.

— Так ведь с нами будет целый Бог, — улыбнулся я. — Как им не послушаться? Нужно лишь найти или создать ему алтарь, чтобы, к примеру, крабы поверили в него, как поверили в Странников.

— Странно всё это. Крабы, верящие в кота… — Маг посмотрел на меня так, словно сомневался в моем рассудке.

— Для религии — не странно.

Больше Чак ничего не спрашивал, хотя явно хотел узнать, откуда я все это знаю. За тот год, что мы воевали с ним бок о бок, он привык доверять, как доверяют боевому побратиму. Да и потом, всё-таки он был слишком молод для Странника…

Информация лилась в мою голову сплошным потоком, будто кто-то смотрел линии времени и куда-то записывал возможные вероятности, а мне оставалось лишь прочесть написанное. Это был древний, давно забытый диалект, отчасти напоминавший латынь. Я не понимал его дословно, но знал и ощущал общий смысл начертанных фраз и словно видел того, КТО, а точнее, ЧТО писало на нём. Я все еще думал о писавшем как о чем-то неодушевленном, хотя мне как уже бывшему Страннику Спирита нужно было уже привыкнуть к тому, что кибернетический разум тоже может считаться живым. Да и не только считаться, если уж рассуждать дальше…

Даже если его… То есть её создатели так не считали и не планировали.

Глава 15. Нюхач и жрец

Внутри флагман тэварцев был не таким, как их другие корабли. Чистый, аккуратный, с высокими потолками в каютах и в коридорах, которые подсвечивались мягким светом длинных продольных полос… Даже иллюминаторы не выглядели как древние бойницы, а являлись вполне себе панорамными окнами с видом на космос. Однако декор в виде раскрашенных шаманских масок, костей и черепов животных, а также древнего оружия делал его более привычным для воинственного народа. Главный корабль назывался «Разящий» и был куплен у империи Квулон. Ее жители хоть и не являлись гуманоидной и даже белковой формой жизни, но вполне успешно торговали с «низшими», как они говорили, техногенными цивилизациями.

«Разящий» подходил на роль флагмана как нельзя лучше. Его боевая начинка состояла из шестнадцати фотонных пушек, двухсот лазерных турелей, расставленных по всему периметру километрового корпуса. Имелись и внешние энергетические щиты, зачем-то усиленные кинетическими блоками и противоракетными решетками. Он вмещал в себя более тысячи истребителей и сотню бомбардировщиков, нес на себе боеприпасы и топливо для всего этого технического изобилия вместе с экипажем в семь тысяч тэварцев.

Припасы и боеприпасы лежали на складах нетронутыми, истребители стояли в ангарах, как и положено, а вот семи тысяч тэварцев на «Разящем» больше не было. В поисках хоть кого-нибудь Укус и его воины то и дело перешагивали через экипировку, оружие и аккуратно снятые и даже бескровно вынутые бионические протезы. Зачистка еще не завершилась, но уже и орку было понятно, что тут поработала как минимум магия или какое-то иное страшное оружие, убившее, или, не дай Шестеро, поработившее всю экспедицию Тэвара.

Рубка была захвачена первым делом, о чем сразу же объявили по громкой связи. Укус обратился ко всем, кто остался жив, но ему не ответил ни один из секторов «Разящего». Сама судьба вела его в жреческий зал Неспящего бога, того из Шестерых, кто должен был сейчас бдить, согласно календарю, за их народом.

В сопровождении самых отчаянных рубак из тридцатки сотник беспрепятственно добрался до залов, остановился возле того, где сейчас должен был не спать Неспящий Баг-тру, покровитель физической силы и силачей, сын главы Шестерки Верховного Бога Груумша и Всематери Лу-тик, немного помешкал в благоговении и забарабанил в дверь изо всех сил.

Прошло целых пять минут почти непрерывного стука, а им так и не открыли. Войти самому в жреческий зал означало накликать на себя лютый гнев Богов, если, конечно, ты не старший жрец твоего народа. Но раз его сотня, судя по всему, оставалась единственной, им срочно нужен был кто-то, кто мог бы общаться с Богами. Укус потупил лысую зелёнокожую голову, по массивному лбу которой поползли, расширяясь, морщины, издал еле слышный рычащий звук сожаления и опустил лучевое оружие.

— Сотня! — произнес он в голосовую связь.

— Внимаем! — донеслось из-за его спины.

Самые отъявленные командиры были уже рядом с ним и сами отправились на зачистку оставив более молодых охранять рубку, и потому Укус продолжил.

— Больше живых на «Разящем» нет, а среди нас одни пилоты. Кто-то должен стать жрецом и навсегда отложить оружие. Я не могу просить сделать это кого-то из вас, так как каждый, кто пришёл со мной — это воин с кожаных колыбелей. Воинами были ваши отцы и деды, отцы дедов и прадедов… Я знаю, насколько важно для каждого из вас сражаться, но, видит Великая Шестерка, нам нужно войти в этот зал любой ценой.

— Ты нам брат, Укус, — прохрипели сзади.

— И останешься им, даже если мы изберем тебя верховным жрецом военного времени! Ты не родишь детей, но каждому третьему из наших сыновей мы дадим твоё второе имя! Иди же, Верховный жрец военного времени, и делай, что должен, — поддержал Укуса командир тридцатки, возрастной седой тэварец на голову выше и крупнее его, в оскале которого красовались имплантированные золотые клыки.

Укус кивнул. Это было непростое решение, и в его лысой голове мелькнула предательская мысль: «А вдруг я ошибся? Вдруг жрецы там, внутри, и тогда я буду вместе с ними петь хвалебные песни и совершать жертвоприношения?» Но сказать и не сделать, даже если сказал, не очень подумав, означало больше, чем потерю жизни — потерю статуса и уважения не только воинов, но и всего живого, что родилось на Тэваре. Ибо лгать могут, как известно, лишь рабы и трусы…

Пальцы сотника нащупали застёжки на плечах, и пласты облегченной брони костюма пилотов медленно начали сползать вниз, пока он не остался полностью обнаженным. Его крепкое тело покрывали ритуальные шрамы и узорчатые татуировки, каждая из которых рассказывала о различных событиях его жизни. Изображенное на животе копье с головой молодого волка — первый его поединок, первый убитый враг; десять шрамов на груди, семь из которых перечеркнуты — десять братьев по крови, семь из которых уже уснули вечным сном, уйдя в пещеры Йертрасса; рисунок звездолета на его плече и цифры ниже — количество сбитых в воздушных боях противников, которых насчитывалось аж восемьдесят шесть.

Теперь же на его чело будет нанесен жреческий шрам-обруч, означающий, что старая жизнь закончилась и каста воинов более не может указывать ему, ибо он переходит грань, доступную лишь для жрецов.

Укус приложил ладонь к панели замка, и дверь разъехалась в разные стороны, уйдя в стены. Мельком он увидел, как все, кто