– Ты с кем это говоришь в таком тоне? – взвизгнулаШтукина, а рослая Гаяне придвинулась поближе, чтобы защитить свою мелкуюподругу.

Но Лола ничуть не испугалась, она, наоборот, еще большеразозлилась.

– Шныряешь везде, как помойная крыса, а потомзакладываешь всех, как… Павлик Морозов!

– Я? – возмущенно заорала Штукина. – Я –Павлик Морозов?

– Эта роль просто создана для тебя! – подтвердилаЛола.

– Прекратите вы, обе! – приказал появившийсяГлавный. – Совесть имели бы! Там человека убили, а они грызутся! Помолчалибы!

– Вы правы. – Лола резко сбавила тон. –Извините меня, Олег Игоревич. Я выйду, покурю…

– Убийцу всегда тянет на место своегопреступления! – прошипела ей вслед Штукина трагическим полушепотом, но,наткнувшись на злобный взгляд Главного, осеклась на полуслове и дажезакашлялась.

«Что происходит? – думала Лола, а ноги в это время саминесли ее в то злополучное место, где лежал труп Валерии БорисовныКликунец. – Кому понадобилось убивать эту нетрадиционную мадам?»

Она вспомнила, как воскликнула недавно в сердцах, что так быи убила эту стерву приставучую, имея в виду доставшую ее Валерию, но,во-первых, на самом деле Лола так вовсе не думала. Не настолько уж мешала ейВалерия, чтобы ее действительно убивать! А чего не скажет человек в сердцах!

И во-вторых, сказала она это в приватном разговоре с ЛенейМаркизом, так что в театре про это никто не мог знать. Но факт остается фактом:единственный человек в театре, которому Валерия мешала жить, – это она,Лола. И уж милиция-то узнает об этом факте в первую очередь, дорогие коллегипозаботятся.

Лола не знала, каким образом убита мадам Кликунец.

«Я слишком много лишнего наболтала, – грустноконстатировала она. – Вместо того чтобы ставить на место стерву Лизку,нужно было расспросить у остальных, в каком виде нашли Валерию Борисовну. Нораз эти две гиены местного разлива так на меня набросились, то следует сразу жеисключить предположение о несчастном случае. Вряд ли Валерия свалилась в люк исломала себе шею или нечаянно задушила сама себя театральным занавесом. Еслиэто убийство, то обязательно будет следствие, – текли дальше безрадостныемысли, – понаедет сейчас милиции, будут расспрашивать. И что им говорить?Кто я такая? Придется давать свой домашний адрес, всплывет присутствие Леньки.Вот уж кто обрадуется, когда попадет в поле зрения милиции! Кстати, а какие унего отношения с правоохранительными органами? Были уже у него трения или нет?Он ничего не рассказывал…»

Вспомнив про Маркиза, Лола даже остановилась на месте. ВедьЛенька обещал ей разобраться с Валерией! Неужели это он постарался? Но нет,Маркиз ненавидит насилие во всех его проявлениях, уж Лоле-то это отличноизвестно. И потом такое решение вопроса вовсе не в Ленькином духе. Он придумалбы что-то более остроумное. И самое главное – Лола знала, что Маркизу впоследнее время некогда было заниматься ничьими делами, кроме своихсобственных. Стало быть, это кто-то посторонний подсуропил убийство. А у Лолытеперь будут неприятности.

Неприятности эти возникли в театре в образе бригады ментовсамого грозного вида. Когда Лола подошла к винтовой лестнице, намереваясьподняться и на всякий случай взглянуть на убитую – мало ли как там делоповернется, лишняя информация никогда не помешает, – ее остановил молодойпарень в милицейской форме, сказав, что наверх нельзя и что шла бы Лола костальным артистам, с них сейчас будут снимать показания. И желательнодокументики представить для ознакомления.

«Начинается!» – встревоженно подумала Лола.

По дороге к остальным она уединилась в уголке, чтобы позвонитьМаркизу. Следовало предупредить его о случившемся в театре. По домашнемутелефону никто не брал трубку, мобильник сообщил мелодичным женским голосом,что аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия. Лолавыругалась вполголоса и спрятала трубку в сумочку.

Труппа испуганно сбилась на сцене в стадо и молча ожидаласнятия показаний, как овцы ждут сезонной стрижки или чего-нибудь похуже.

– Вы что тут делаете? – раздался голос откуда-тосверху над Лолой, и рядом остановились ботинки размера приблизительно сорокпятого, а может, и больше, если больший размер обуви бывает.

Она подняла глаза и где-то далеко наверху увидела кудрявуюголову.

– Вот покурить хотела… Разве нельзя?

– Вы кто? – Он смотрел поверх Лолиной головы наафишу «Двенадцатой ночи», висевшую на стене. – Вы…

– Ольга Чижова, я играю в этой пьесе Виолу.

Она тут же рассердилась на себя: для чего ему знать ее роли,он небось и Шекспира никогда не читал!

– Капитан Сойка, – представился кудрявыйвеликан. – Пройдите, пожалуйста, к остальным, мешаете работать.

Лола вздохнула и полезла на сцену.

– Шурик! – прогрохотал над головой капитан. –Давай сюда уборщицу!

На сцене мигом нарисовался такой маленький подвижныйкоренастый тип. Уверенно и твердо ставя чуть косолапые ноги, он проворновклинился между артистами, отделил от них тетю Клаву, как умная кавказскаяовчарка отделяет от отары нужную овцу, и повел на заклание – то есть на снятиепоказаний. Тетя Клава, впрочем, не в пример овце, шла довольно бойко и победнооглядывалась на остальных – вот ведь какая ей выпала честь, раньше Главноговызвали!

– Олег Игоревич! – взмолилась Лола. – Можно,я здесь покурю?

– Пожарника удар хватит! – поморщилсяГлавный. – Ай ладно, все равно репетиция полетела к чертям собачьим!Давай!

Они отошли в сторонку и дружно закурили. Лола вполголосапоинтересовалась, в каком виде нашли Валерию Борисовну и что подумал об этомколлектив.

– В общем, хорошего мало, – закончил Главный,кратко обрисовав ей ситуацию, – от милиции добра не жди, привяжутсятеперь…

Вернулась тетя Клава и вызвали на ковер Лизавету Штукину.Она театрально прижала руки к груди и шагнула вперед, оглянувшись на Лолу. Тане утерпела и скорчила Штукиной страшную рожу. Штукина в ответ поджала губы иодарила Лолу мстительным взглядом вечной ябеды.

«Все ясно, – вздохнула Лола, – сейчас она сообщитментам все – что было и чего не было. Здорово я влипла. И какого черта вообщепонесло меня в этот театр?! И Маркиз был против…»

Она тут же возразила самой себе, что театр – это ееподлинное призвание, что она создана для сцены – словом, произнесла мысленновсе те красивые слова, которые не раз приводила Маркизу в качестве аргументов.Но сегодня они что-то плохо работали. Лола решила, что она слишком расстроена ичто сейчас нужно думать, как конкретно выбраться из сложившейся ситуации.

– Вы не думайте, я вам честно скажу! – тараторилаШтукина своим мажорным пионерским голосом, захлебываясь словами и брызгая накапитана слюной. – Все, буквально все в театре знали, что у Ольги Чижовойс покойной Валерией Борисовной были свои особые отношения!