занавески, стены, окна. Все было целым и чистым.

– Эй, ниггер, как ты?! – обратился сидящий за столом парень к

Бакстеру, который присаживался за стол.

Бакстер кивком ответил, что все в порядке, но не проронил ни

единого слова. Он молча сел за стол и начал запихивать в рот кашу.

Он даже не прожевывал ее, а проглатывал целиком. Крис с большим

пониманием сейчас наблюдал все это. Похожая ситуация была и с

ним, незадолго до того, как он попал сюда.

– Как ты можешь есть это? Это еда для белых, только они едят с

помойки. Отдай ее малышке, которая сидит рядом с тобой.

Бакстер, игнорируя негра, сидел и уплетал свой завтрак, смотря

только себе в тарелку.

– Оставь его, – произнес рядом сидящий темнокожий, – он похо-

ду окрасился за ночь.

Бакстер никак не отреагировал на шутки своих новых знакомых.

Создавалось ощущение, что солнце этим летом не собиралось

скрываться за тучами вовсе. Жара стояла неимоверная, как и за три

дня до этого. Крис, взмокший от пота, кидал камни в сторону, а Бак-

стер сидел на камне, как и в прошлый раз. Только он физически был

уже не в состоянии кидать породу. Его голова раскалывалась на че-

тыре части, а солнце еще подбавляло масла в огонь. Охранники даже

не пытались подгонять его в работе, так как из него не получился

бы толковый рабочий сегодня. Он просто сидел и смотрел на ленту, которая наматывала километры изо дня в день, по кругу.

– Эй, парень, как тебя зовут? Я забыл, ты извини меня, – обратил-

ся Бакстер к Крису, смотря на него.

Крис откинул камень в сторону и присел на землю, решив дать

отдохнуть спине и ногам.

– Крис. Меня зовут Крис.

77

– Бакстер, – произнес темнокожий парень, натягивая сквозь боль

улыбку, оголяя свои зубы.

– Я помню.

– Зачем ты это делал?! – спросил Бакстер.

– Ты о сегодняшней ночи?

– Да! Зачем ты помог мне? Я вчера утром тебя выставил идио-

том, неужели у тебя не было злости на меня?

– Была. Я и сейчас зол на тебя, – оглядываясь по сторонам, ска-

зал Крис.

– Ну, а в чем же дело?

– Просто не хотел, чтобы умер еще один человек, который нахо-

дился рядом со мной. Вот и все.

Крис встал на ноги и подошел к транспортировочной ленте, что-

бы снова начать свою монотонную работу.

– Крис. В тюрьме сердцу не место. Здесь такие пропадают, – ска-

зал Бакстер, кидая мелкие камушки на ленту.

Крис молча откидывал валуны, но внимательно слушал его.

– Здесь не действуют законы гуманности, справедливости, до-

броты. Здесь – как в животном мире, парень. Тут в приоритете физи-

ческая сила. Здесь тебя не спасут юристы и адвокаты.

– А там? На воле? Там спасли меня юристы, адвокаты? – резко

оборвав Бакстера, спросил Крис, давая понять, что он не в духе сей-

час общаться.

– Ладно, парень, считай как знаешь, просто я хотел ответить до-

бром, а ты надулся как девчонка, – огорченным тоном сказал Бакстер

и отвернулся от Криса.

За работой день пролетел так же быстро, как и выходной на

спортивной площадке. Только ощущение в организме было ужасным.

Тело не справлялось с нагрузками, которые приходилось выполнять

в течение дня. Крис потерял еще пару килограмм, он стал походить

на каторжника, каковым и являлся в действительности. Он начал

сутулиться, сам того не замечая, его ноги подкашивались, а глаза за-

78

крывались на продолжительное время. Аппетит пропал полностью, поэтому за ужином пришлось насильно запихать в себя порцию еды, чтобы не умереть наутро. Этим вечером весь отряд привели в душ.

Вода была только холодной, что было к лучшему, так как организм

перегрелся за день, и его необходимо было охладить. Крис стоял под

душем, упершись в кафельную стену, наслаждаясь прохладной стру-

ей воды. Но долго так стоять не пришлось, какой-то огромный тем-

нокожий парень с силой толкнул Криса в сторону, ничего не сказав.

Крис оказался стоящим в стороне, а на его месте стоял негр, который

оттолкнул его. Этот жест вовсе не понравился Крису, он хотел было

возразить ему, но Бакстер схватил его за руку и отдернул. На этом

водные процедуры были закончены.

* * *

– А тебе сколько лет?

– Сидеть, или ты про возраст? – переспросил Крис.

Раздался смех, который был слышен, наверное, за пределами

тюрьмы. Охранник начал громко кричать, чтобы закрыли рот, но

Бакстер никак не мог сдержать себя, поэтому он начал смеяться в

подушку.

– Ну ты даешь, парень. В тюрьме не принято спрашивать, за что

сидишь и сколько сидеть!

– А по мне, это самый популярный вопрос в тюрьме должен быть.

– Так оно и есть, просто это принципы. Так сколько тебе?

– Всю жизнь.

Бакстер сразу стянул свою улыбку, его брови сместились друг к

другу максимально близко. Сейчас ему вовсе не было смешно.

– Слушай, а… Это, мне как бы пару-тройку лет всего дали, но я не

виноват, меня подставили – сам знаешь, как у нас в стране относятся

к темнокожим, – с выраженным любопытством начал Бакстер.

79

– За убийство и попытку убийства. Еще за оказание сопротив-

ления полиции, – не пытаясь оправдываться, произнес наперед

Крис.

Бакстер протяжно просвистел, выражая степень величины срока

и причины, по которой здесь находился Крис.

– А по тебе так сразу и не скажешь. Наверное, упился вусмерть? –

развивая тему, продолжал негр.

– Эй! В тюрьме не принято спрашивать про это, – резко оборвал

Крис.

– Зря я тебе это сказал. Другой бы давно тебе намылил шею.

Просто я забылся. Я тут уже третий раз. А я в тюрьму сел первый раз

из-за своего кузена. Не моя вина, что он толкал наркоту школьникам.

Меня и близко там не было, мы с ним похожи просто очень.

Крис догадался, что его сокамерника первый раз взяли за нарко-

тики, которые он толкал школьникам среди белого дня. После того, как в 1986 году приняли новый федеральный закон, пересмотрев-

ший сроки заключения за сбыт и распространение наркотиков, коли-

чество темнокожих в тюрьме выросло в геометрической прогрессии.

В основном темнокожие сидели за сбыт наркотиков и мелкие огра-

бления, сроки у них были не столь велики, но каждый из них уже

успевал отсидеть по паре раз.

– Второй раз я тоже не был виноват. Это брат подбил меня огра-

бить парикмахера. Самое обидное было, что мы его так и не ограби-

ли. Мало того, нам приставили пушку к голове, так еще по полгода

за хулиганство впаяли. Мне полгода, а брату четыре