Она взглянула на него и уверенно кивнула.

– Но, – уточнил адвокат, – там не было никакой канарейки.

Глядя на Мейсона усталыми глазами, Максин вздрогнула, так ине успев отхлебнуть кофе:

– Там не было чего?

– Там не было никакой канарейки.

– Что вы говорите? Кенар был там! Я оставила Дики в егоклетке. Это-то и беспокоило меня больше всего.

– Там не было никакой канарейки, – повторил Мейсон.

– Но, мистер Мейсон… Я не понимаю… Он должен там быть. Дикибыл там. Дики, кенар.

– Никакого кенара, – еще раз повторил Мейсон, – но там былокое-что другое.

– Что вы имеете в виду?

– Труп, – спокойно сказал Мейсон, – в вашей комнате.

Раздалось дребезжание чашки, которую Максин дрожащей рукойпыталась поставить на блюдце.

– Труп Коллина Дюранта лежит у вас в ванной. Стреляли вспину. Убит наповал. Он…

Чашка выпала из ослабевших рук, кофе начал растекаться поскатерти. Максин окаменела, и только когда горячая жидкость, стекая со стола,обожгла ее, она вскрикнула.

Мейсон помахал рукой. Внимательная официантка тут жезаметила его знак.

– У нас тут происшествие, – извинился Мейсон.

Окинув их пронзительным, изучающим взглядом, но сохраняянепроницаемое выражение лица, она сказала:

– Я принесу полотенце. Не желаете перейти в другую кабинку?

Максин встала, отряхнула юбку, взяла салфетку и промокнулакофейные пятна. Она стала бледной, как полотняная скатерть на столе.

– Проходите туда и садитесь, – сказал Мейсон.

Появилась официантка с полотенцем и вытерла стол.

Потом она вернулась и принесла еще кофе в другую кабинку.

– Ну, возьмите же себя в руки, – сказал Мейсон. – Вы хотитесказать, что не знали, что тело Дюранта в вашей квартире, когда давали ключДелле Стрит?

– Честно, мистер Мейсон, я не… Вы говорите мне правду, да?

– Я говорю вам правду.

– Это, – проговорила она, немного помолчав, – абсолютно всеменяет.

– Я так и думал. Может быть, вы объясните мне, как…

– А вы не пытаетесь… вы не пытаетесь подстроить мне ловушку,мистер Мейсон?

– Что вы имеете в виду?

– Коллин Дюрант… Он на самом деле мертв?

– Он мертв. Стреляли в спину, два или три раза. Он упаллицом вниз в вашей ванной. Я могу только догадываться, но предполагаю, что онбыл убит, когда что-то искал в вашей квартире. Он вошел в ванную, раздвинулзанавески, и в этот момент кто-то сзади вплотную приставил к его спинеревольвер и два или три раза спустил курок. Это о чем-нибудь вам говорит?

– Я не убивала его, если вы это имеете в виду.

– Может быть, вы расскажете мне немного о Дюранте?

– Дюрант был… он был дьяволом.

– Продолжайте.

– Дьяволом с ужасно длинными ушами, который слышал абсолютновсе и ничего не забывал. Он был внимательным, участливым слушателем. Провоцируялюдей на откровения, он выпытывал информацию об их прошлом, занятиях, связях,да и сплетнями не брезговал. Я думаю, возвращаясь домой, он записывал все намагнитофон или в блокнот, потом сопоставлял полученные сведения, дополнял их, подгонялпод какую-то формулу, и получалось так, что он знал о вас гораздо больше, чемвы могли себе представить.

– Шантаж? – спросил Мейсон.

– Ну, это не совсем шантаж. Таким образом он хотелутвердиться, установить свою власть над людьми и получать от них то, что емубыло нужно. Не думаю, что это делалось ради денег, хотя… Хотя я не знаю.

– Вы давно с ним знакомы?

– Почти три года.

– А благодаря чему он имел власть над вами?

Она посмотрела на Мейсона, потом опустила глаза и началачто-то сбивчиво говорить, но вдруг запнулась.

– Говорите, я все равно узнаю. Вам лучше рассказать самой.

Немного помолчав, она продолжала:

– Он знал кое-что обо мне.

– Я так и думал, – сухо заметил Мейсон, давая ей времясобраться с мыслями.

Максин хранила молчание, только устало отхлебнула кофе.

– Хорошо. Тогда давайте попробуем по-другому. Кто такая ФибеСтиглер?

– Моя сестра.

– Замужем?

– Да.

– Счастлива?

– Очень.

– Как зовут мужа?

– Хомер Хардин Стиглер. Он финансист и владелец крупногоимения в Юджине.

– Что давало Дюранту власть над вами?

– Я не могу сказать. Я не скажу вам.

– Почему?

– Потому что… Это то, что я никому не скажу.

– Ну ладно, ладно. Мораль сильно изменилась с тех пор, какдевушки…

– Ах, бросьте эти глупости! – оборвала его Максин. – Этосовершенно не то. Поймите же, мистер Мейсон, я кое-что повидала на этом свете.Я натурщица и зарабатывала на жизнь, позируя художникам. Я не дура и не ханжа.

Мейсон смерил ее проницательным взглядом и сделал ходнаугад.

– Я знаю, – сказал он с сочувствием, – это касается не вас,а вашей сестры.

Она вся напряглась, как будто через нее пропустилиэлектрический ток.

– О чем вы говорите?.. Что вам известно?

– Я знаю много, – продолжал Мейсон, – и собираюсь узнать ещебольше, если мне это понадобится.

– Как вам удается до всего этого докапываться?

– Так же, как и до всего остального. Это стоит денег, но яполучаю нужную мне информацию. А как, по-вашему, я узнал, что вы здесь? А как яузнал, что вы послали телеграмму сестре с просьбой срочно выслать довостребования двадцать пять долларов? А как я узнал, что вы потратили уймувремени в Бейкерсфилде, пока нашли самый дешевый мотель, за который смоглирасплатиться?

– Как вам все это становится известным?

– Это моя работа, и я обязан выполнять ее. Если вы захотитерассказать о вашей сестре, то я постараюсь помочь вам, насколько смогу. Если выне расскажете, я все равно узнаю, но тогда уж никаких обязательств перед вами уменя не будет.

– Вы не должны… Вы не должны расспрашивать, особенно вокрестностях Юджина. Это будет…