– Вы полагаете, он получит признание от Гилберта?

– Ты недооцениваешь полицию, Делла. Как только они выходятна верный след, то откапывают все, что нужно. Помнишь неопознанные отпечаткипальцев на ячейке камеры хранения? Абсолютно ясно, что это отпечатки ГорингаГилберта…

– Сейчас я тоже начинаю понимать, что это Гилберт, – сказалаона. – Когда он получил деньги за картину, Дюрант был на мели. Гилберт одолжилему тысячу. Узнав о копии, Дюрант задумал шантаж, что очень не нравилосьГилберту… А как у него оказался револьвер Максин, шеф?

– Случайно нашел. Войдя в квартиру, он подошел к туалетномустолику, чтобы проверить, не оставила ли Максин каких улик, не участвует ли онав игре. В этот самый момент Дюрант решил проверить, нет ли в квартирекакой-нибудь ловушки, и с этой целью вошел в ванную. Найдя оружие, Гилберт несмог удержаться от соблазна – он слишком презирал Дюранта. Если бы Гилберт взялвсе одиннадцать тысяч, это было бы не так подозрительно. А так, взяв толькоодну, он оставил после себя четкий след, указывающий на то, что убийца неслишком заботился о деньгах, а взял только сумму, которую ему задолжалпокойный.

Делла Стрит обдумала информацию.

– А что вы думаете о той власти, которую Дюрант имел надМаксин?

– Дюрант, – сказал Мейсон, – был отцом ребенка, которогородила сестра Максин, пока ее муж служил в армии. Дюранту было все равно, зналли об этом кто-нибудь, но для Максин это было чрезвычайно важно.

Делла кивнула:

– Понимаю. А ваш гонорар?

Мейсон усмехнулся:

– Можешь возвратить Хауэлу его чек, Делла. Я полагаю, Олниодолжит денег Максин, чтобы она расплатилась по счетам.

Потом, немного подумав, добавил:

– По всем счетам.