И еще про себя подумала – будет занята ответами на бесчисленное множество присланных Витей эсэмэсок.

Первая пришла поздно вечером, Катя сразу на нее ответила и принялась ждать следующую…

– Так нельзя! – отрезала Галка, услышав жалобы Кати, что Витя утром не позвонил. – Ты зациклена на нем, как я на Ничипоренко. А толку? Видишь, никакого. Забудь о нем и занимайся своими делами. Учись что ли… – И она засмеялась. – Если бы я так с ума по Антону сходила, то ничего бы у нас с ним не получилось!

– Так у вас и нет ничего, – поразилась Катя.

– Это временное явление, – хмыкнула Галка. – Когда-нибудь он поймет, что лучше меня никого не встретит.

– Мне бы твой оптимизм, – вздохнула Катя.

Она не стала пересказывать подруге глубокомысленные замечания Антона о хоккее и серьезных отношениях. Пусть сами разбираются. Раз уж Галка так уверена, вполне возможно, что у нее есть основания так думать.

Витя позвонил ближе к обеду и рассказал, что у него состоялась совместная тренировка с новой командой. Он был радостным и говорил только об игре. Катя даже подумала, а вдруг Антон прав и карьера для Вити важнее серьезных отношений?! Но сразу прогнала эту провокационную мысль. Она поддержала его и сказала, что ждет. Просто сказала, что ждет, когда он приедет.

– Ты ходишь как сирота казанская, – заметила мама, когда Катя вернулась из школы. – Какая-то потерянная. Неприятности?

– Нет, ничего такого, о чем можно было бы печалиться, – улыбнулась Катя. – Тебе показалось.

– Дружинин в Питер уехал, – нагло сообщил Женька, болтая ногами под обеденным столом.

По ним и получил от Кати.

– Так вот в чем дело! – улыбнулась мама. – Жаль, хороший был парень.

– Почему был?! – возмутилась Катя.

– Что с тобой? – в свою очередь испугалась мама. – Разве он не насовсем уехал?

– Нет! На неделю.

– Катюша, доченька, а ты переживаешь, будто на всю жизнь расстались.

– Ага, – подлил масла в огонь Женька, – по тебе видно. Всю ночь не спала и мне мешала!

– Предатель, – прошептала ему Катя.

– Нет. Я объективный наблюдатель. Болельщик.

– Вот и болел бы себе в сторонке.

– Не могу видеть, как другие болеют, – внезапно сказал Женька. – Из-за ерунды. Шесть дней всего-то осталось.

Катя поняла, что он ее успокаивает. Женька ее успокаивает! Это значит то, что она неравнодушна к Вите, видно всем.

– Я тебе успокаивающего отвара заварю, – добавила ко всему прочему мама. – И действительно, дни бегут как секунды, когда увлеченно занимаешься каким-то делом.

– Вот только папе не нужно сообщать об этом, – твердо сказала Катя.

– Тогда справляйся с хандрой и занимайся уроками.

А что еще оставалось делать? Разве что гипнотизировать телефонную трубку, лежавшую среди учебников на Катином столе. Но вечером Витя не позвонил. Только прислал эсэмэску, что у него все в порядке и что завтра игра. Уже завтра! Катя подумала, что это слишком быстро. Он не успел подготовиться и сыграться с ребятами. Она подумала об этом перед сном после того, как выпила мамин чай. И крепко уснула.

Пять дней томительного ожидания уже подходили к концу, когда раздался этот злосчастный звонок. Катя привычно понеслась к своему мобильному телефону, но, взяв его в руки, поняла, что звонил домашний стационарный аппарат.

– Добрый день, – сказал нежный женский голос после того, как Катя выжидательно выкрикнула «Да!». – Я могу услышать Евгения?

– Кого? – переспросила Катя. – Здесь такой не проживает.

Нежный женский голос настойчиво повторил вопрос. До Кати дошло, что звонившая женщина просила к телефону Женьку.

«Наверное, учительница», – подумала Катя и позвала брата.

Он привычно отлеживался после игры. Катя, глядя на него, считала, что детям вредно играть в подвижные игры по вечерам. Женька приходил с тренировок измотанный и уставший. Но расписание катания на ледовой арене было строгое и плотное, дававшее возможность младшим школьникам тренироваться утром только два раза в неделю. Сегодня как раз был тот третий раз, когда тренировка проходила с шести до семи часов вечера.

– Женя, тебя к телефону.

Он встал и вразвалочку пошел разговаривать. Катя решила постоять и послушать, мало ли что. Вдруг учительница попросит его позвать взрослых, а Женька струсит и не позовет. Хотя Катя понимала, что ее младший брат явно не из трусливых.

– Нет! – внезапно отрезал Женька и отключил трубку.

– Что нет? – забеспокоилась Катя.

– Это тебя не касается, – важно бросил ей Женька и ушел обратно в комнату.

Родителей дома не было, так что воздействовать на зарвавшегося школьника, отказавшегося разговаривать со своей учительницей, было некому.

Катя не успела вслух возмутиться, как телефон зазвонил опять. Она ответила. Тот же нежный женский голос опять попросил позвать Женьку. Она ничего не понимала! На месте учительницы она бы стала разговаривать с ней, с Катей!

– Женя, опять тебя!

– Скажи, что меня нет.

– Что значит тебя нет дома, когда ты есть и, не скрываясь, разговариваешь.

– Скажи, что меня вообще нет, я не существую! – нервно выкрикнул Женька и хлопнул дверью.

Катя пожала плечами.

– Извините, – сказала она звонившей, – но он не хочет подходить.

– Ничего, – вздохнула незнакомка на том конце провода. – Это вполне ожидаемо.

– Кто вы? – Катя заподозрила в ее интонации подвох.

– Я мама Евгения.

– Вы?! Тетя Лена?! – выдохнула Катя и потеряла дар речи.

Тут было от чего растеряться.

– Я только хотела ему сказать, что скоро за ним приеду.

– Откуда вы? Из Израиля?

– Почти, – тихо ответила незнакомка.

А ведь она была Кате родственницей! Теткой, если Катя еще могла в эту волнительную минуту думать о родственных связях.

– Но он туда не поедет! – закричала неожиданно Катя. – У вас нет катков!

– Что? – не поняла та.

– Знаете, Женя очень хорошо играет в хоккей, он учится в спортивном классе. И вообще он будущий чемпион! Ему нельзя уезжать в другую страну.

– Деточка, – ласково сказал голос, – я не знаю, кто ты…

– Я не деточка, – оборвала ее Катя. – Я ваша родная племянница!

– Ах, вот в чем дело. Я думала, Евгений живет с бабушкой.

– Нет, Евгений живет со своими близкими людьми и вполне счастлив.

– Но я его мама…

– Это ваше право так себя называть, – отчеканила Катя.