Этот вопрос не давал ей покоя. Когда Витя пошел провожать ее домой, она прямо его спросила:

– Вить, а твой папа любил маму?

– Очень.

– Ты правда думаешь, что он никогда больше не женится?

– Правда. Знаешь, Кать, любовь должна быть одна. И такая, чтоб на всю жизнь.

Он говорил ее словами!

– Но как же утверждение, что любовь это всего лишь химическая реакция организма, поддерживающая сильные чувства всего лишь три года?

– Мой отец доказал обратное. А ты как думаешь?

Они остановились возле Катиного подъезда. Городок небольшой, их дома по соседству, не успеешь оглянуться – и уже пришли.

– Я думаю, – прошептала Катя, – так же, как ты.

Она встала на носочки, достала до его щеки и дотронулась до нее губами. Быстро-быстро, нежно-нежно.

– Мне пора! – бросила Катя и упорхнула на подъездное крыльцо.

– Кать! – позвал ее Витя. – Подожди!

– Завтра, Вить, завтра! – прокричала Катя и скрылась в подъезде.

Но добежала только до второго этажа, встала у окна и смотрела, как он сначала долго стоит, решая, идти за ней следом или нет. Затем поворачивается и все-таки уходит. Катя махнула ему рукой, пусть уходит. На сегодня с нее достаточно. Столько впечатлений! Знакомство с его отцом, такое странное. Обстоятельства его жизни. Оказывается, у Вити ни мамы нет, ни братьев и сестер. И еще самое замечательное то, что они думают одинаково и верят в большое и сильное чувство. Столько всего намешано!

Витя уже подходил к своему дому, Катя начала терять его высокую фигуру в сумраке, когда послышался рев мотоцикла. Кто ездит на мотоциклах в ноябре?! Так подумала Катя, вглядываясь в темноту, разрезанную ярким проблеском фар. Олег? Олег?! Внезапная догадка испугала ее. И тут же послышался удар, визг тормозов, крик, полный мести и злобы, и…

Катя больше не видела Витю. Но он не мог так быстро дойти до подъезда. Острое чувство опасности и неминуемой беды парализовало ее на пару секунд. Не чуя под собой ног, побежала вниз так быстро, насколько могла, жалея, что у нее нет крыльев, чтобы быстрее оказаться на другом краю двора.

Витя лежал у детской площадки, неловко подвернув ногу, с безжизненным выражением лица. В тусклом свете фонарей оно показалось Кате смертельно бледным. Но он застонал, Катя кинулась к нему и подняла его голову, сдернула с себя шарф и подложила под нее. Трясущимися руками принялась искать в кармане пальто мобильный телефон – нужно вызвать «Скорую»! Витя стонал. Она шептала ему пересохшими губами слова утешения и давила клавиши телефона. Когда ей ответили, Катя прокричала, что ее парень умирает, и потребовала немедленной помощи. Она запуталась, забыв адрес, куда следовало этой помощи немедленно примчаться. Витя подсказал.

Значит, он в сознании, обрадовалась Катя. Ей нестерпимо захотелось упасть ему на грудь и разрыдаться, но Катя сдержалась. Ему и без ее слез больно.

– Где болит, Витенька?! Где?!

О том, кто его сбил, говорить не хотелось. Кате было страшно думать, что это мог сделать Олег. Трусливо, исподтишка…

– Нога-а-а, – простонал Витя, скрипя зубами от боли. И попытался улыбнуться, чтобы ее не пугать. – Кать, у меня не закрытый, а открытый перелом.

– Ничего, Вить, – глотая слезы, ответила она. – Ничего, до нашей свадьбы заживет.

– Ты будешь любить инвалида?

– Я буду любить тебя любым! Только потерпи немного, сейчас сюда приедут.

Врачи действительно приехали довольно быстро, погрузили ее парня на носилки. Кате разрешили его сопровождать. Она ехала рядом с ним и держала Витю за руку. Вернее, это он держал ее, успокаивая, чтобы она не волновалась.

– … Вы сообщили его отцу? На него наехали! Как это случилось? Нужно позвонить инспекторам ДПС…

До Кати доносились обрывки фраз. Но она словно ничего не видела и не слышала. По ее лицу все-таки потекли слезы, но теперь уже от радости, Витя жив. Жив! А это самое главное.

Она очнулась, только когда его повезли наверх, в приемном покое, а ее не пустили дальше. Сунули в руки телефон и стали уговаривать позвонить кому-нибудь из взрослых. Катя позвонила своим родителям. Через пятнадцать минут, во время которых Катя все-таки прорвалась наверх, приехал папа. Он сразу взял инициативу в свои руки и начал разговаривать с подъехавшей полицией. Катя стояла рядом и думала об Александре Сергеевиче – что с ним будет, когда он узнает эту новость? Сначала потерять жену, потом едва не потерять сына! Возможно, она сгущает краски. Но если это был Олег, то…

– Что ты говоришь? – спохватился папа. – Это был Олег?

– Фамилия подозреваемого! – грозно рыкнул стоявший рядом с ним инспектор.

Катя подумала вслух. Такое у нее бывало.

Но если это не Олег?

– Так вы видели, кто его сбил? – допытывался инспектор.

– Нет, – честно призналась Катя. – Я не видела.

– Жаль форварда, – вздохнул подошедший к ним врач. – Отыгрался…

Отыгрался? Отыгрался. Отыгрался! – стучало в висках у Кати. Хоккей – смысл Витиной жизни. Как же так?!

– Нужно позвонить его отцу.

– Он уже едет.

– Спасибо, папка, – Катя вытерла слезы.

Ей нельзя раскисать – и без того все плохо. Плохо! А ведь казалось, что обошлось.

Прошло больше недели, как Вите сделали операцию. Он лежал в палате, отвернувшись к стене, и старался лишний раз ни с кем не разговаривать. Катя приходила к нему каждый вечер, приносила яблоки. Почему из всего принесенного запоминались яблоки, она не могла понять, да и не особенно старалась. Мама укладывала ей в пакет всякую всячину для Вити, но Катя каждый раз видела только эти спелые плоды минувшей осени. Хорошо, что Витин сосед по палате, бойкий говорун Петька, при виде Кати потирал руки и помогал опустошать пакет. Катя садилась рядом с Витей, что-то тихо говорила ему, он ей что-то тихо отвечал. Она обещала, что придет завтра. Возвращалась домой и плакала в подушку, чтобы вездесущий Женька не услышал.

Дома Катю поддерживали, разговаривали с ней ласково, терпеливо, словно это у нее чуть не отнялась нога. Катя фыркала сначала, потом привыкла. Ей даже понравилось, что ее жалеют, ведь освободили от множества забот.

Но через пару недель в Витиной палате она столкнулась с тем самым судьей, который приглашал успешного форварда Виктора Дружинина попробовать свои силы в команде питерцев. Катя привычно сидела на стульчике с опущенными плечами и глубокой тоской в глазах. Она столько раз повторяла себе, что косвенно виновата в том, что с Витей случилось, что сбилась со счета! Ведь Олег совершил эту подлость из ревности. Катя слабо верила в невиновность Олега, хотя совсем исключать этот факт не могла. Сбившего Витю мотоциклиста так и не нашли.