— Я гадости не для своего удовольствия говорю, а длятвоей пользы. Потому что бабья натура мне очень хорошо известна. Ты ж Ромкуправда любишь, наделаешь глупостей, а схитрить сообразительности не хватит,начнешь терзаться да каяться. А у него ума самый минимум, зато темпераментого-го, и выйдет полное дерьмо: молилась ли ты на ночь, Дездемона. А вы мнелюди не чужие, и я переживаю.

— Что это ты мужа моего дураком обзываешь? —обиделась я.

— Дурак не дурак, но и не больно умный, к тому жеревнивый и на тебе вконец помешался.

— Так что ж нам теперь, уезжать? — шмыгнула яносом.

— Если чувствуешь, что Руслан тебя зацепил —сматываемся. Это, я тебе скажу, такой психолог… А человек — дрянь.

— Он мне совсем не нравится, — заверила я. —Честно. Опять же ты за мной приглядишь. Правда, Женечка? Уж очень любопытстворазбирает. Что-то тут не так.

— Это точно, — кивнула подружка. — Я тебебольше скажу… — В этом месте Женька метнулась к двери и толчком распахнула ее.Очам нашим предстала Олимпиада.

— Чаю подать? — как ни в чем не бывало,осведомилась она.

— Нет, спасибо, — улыбнулась Женька. — Мы ужеложимся. — И закрыла дверь.

Мы замолчали, прислушиваясь к шагам в коридоре. — К этойведьме надо приглядеться, — перешла на шепот Женька. — А спать я утебя лягу, — добавила она. — Так спокойнее будет. Ох, нечисто тут.

— Нечисто, Женя, нечисто, — согласно кивала я,торопливо раздеваясь.

Полночи мы зловещим шепотом строили предположения и уснулиближе к утру. Разбудил нас заливистый лай Ника. Женька приподняла голову,взглянула на часы и чертыхнулась.

— Который час? — сонно спросила я.

— Шести нет, чего он растявкался?

Я перевернулась на другой бок с намерением продолжить сон,ожидая, что подруга поступит так же. Вместо этого Женька поднялась и прошлепалак окну. Постояла немного и шепотом позвала меня:

— Анфиса, иди-ка сюда.

С тяжким вздохом я присоединилась к Женьке. За окном, с моейточки зрения, не было ничего интересного, так что вскакивать ни свет ни зарявовсе не стоило. Сад, крепостная стена… Я попыталась обнаружить Ника и вскоредействительно увидела его, он носился возле зарослей. Тут я увидела ещекое-что, точнее, кого: Руслан, двое охранников, Олег и даже Мстислав шли цепьювдоль берега. Поначалу я решила, что они спятили, так как выглядело это, мягкоговоря, необычно, а тут еще Ник бестолково метался от одного к другому.

— А ведь они кого-то ищут, — тихо сказала Женька.Я испуганно взглянула на нее, а подружка добавила: — Дождались, когда солнышковстанет, и пошли прочесывать остров.

— Смотри, — вздрогнув, сказала я, хватая Женьку заруку, — на стене, выходящей к озеру, появилась Олимпиада, она с неменьшим, чем мы, любопытством следила за мужчинами.

— А старушка переживает, — кивнула Женька, и тутпроклятая ведьма, точно почувствовав, что за ней наблюдают, повернулась к нам.Мы с Женькой отпрянули от окна, но было поздно, Олимпиада нас наверняказаметила. Когда я опять выглянула в окно, старухи на стене уже не было.

Нас с Женькой так разбирало любопытство, что ни о каком снебольше не могло быть и речи.

— Пойдем-ка в кухню, — предложила я. —Попросим у ведьмы чаю, глядишь, узнаем что-то путное.

Мы спустились вниз и в кухне неожиданно для себя обнаружилихозяина. Он сидел с чашкой кофе возле окна и выглядел мрачнее тучи, однако принашем появлении расцвел улыбкой.

— Я всегда думал, что молодые девушки любят повалятьсяв постели, а вы, оказывается, жаворонки.

— Нас разбудил Ник, — защебетала Женька. —Мужчины отправились на охоту?

— Это очередная блажь Руслана, — отмахнулсяхозяин. — Какая сейчас охота? Чай, кофе? Давайте я за вами поухаживаю.

— Спасибо, а где Олимпиада Назаровна?

— По делам хлопочет. Я, признаться, бессовестноэксплуатирую ее привязанность. Не знаю, что бы я без нее делал.

Мы выпили кофе. Старая ведьма так и не появилась.

— Лев Николаевич, — сказала Женька, — если ужмы поднялись так рано, может, не будем терять времени и приступим к работе?

— Похвальное рвение, — мягко улыбнулся он. —Что ж, я ничего против не имею.

— Простите, а можно мне поприсутствовать? — робкоспросила я, надеясь, что на вопрос, заданный ангельским голоском, ответ можетбыть только положительным.

— Разумеется. — Лев Николаевич взял меня за руку иприложился к ней губами, глядя на меня с повышенной любезностью. — Боюсь,правда, что мои рассказы покажутся вам скучными.

— Вы такой интересный человек, — запела я. —Уверена, ваши рассказы произведут впечатление не только на меня.

— При условии, что Женечка с ее талантом и вкусомпридаст им необходимую литературную форму. — Женечка раздвинула рот доушей. В общем, вели мы себя как персонажи известной басни.

Получив милостивое разрешение остаться, я пристроилась вкресле возле окна, Женька сбегала в свою комнату и вернулась с диктофоном, аЛев Николаевич приступил к изложению. Вскоре меня постигло разочарование. Я-тонадеялась узнать что-нибудь о старой ведьме, которая, наконец вернувшись,оставила дверь в кухню приоткрытой и явно подслушивала, но Лев Николаевич,рассказывая об истории своего рода, углубился основательно и сейчас подходил толи к деду, то ли к прадеду. Рассказ оказался довольно занимательным, но сейчасменя интересовала совсем другая история, оттого я мысленно подгоняла ЛьваНиколаевича, надеясь, что он вскоре родится и среди персонажей объявится егодражайшая няня. Однако через час я начала подозревать, что мы и через неделю неприблизимся к этому торжественному моменту.

Прошло часа полтора, когда хлопнула дверь черного хода, ивскоре в малой гостиной возник Руслан. Я сидела у окна, Женька в сторонке возлекофейного столика, а Лев Николаевич в кресле прямо напротив двери, оттогоРуслан в первое мгновение нас не заметил и сказал хмуро:

— Все прочесали, чисто. — Тут взгляд его задержалсяна Женьке, он усмехнулся и добавил: — Охота была неудачной.

— Не сезон, — пожал плечами Лев Николаевич.