Я ухватила Ника за ошейник, чтобы и он ненароком не испортилследы, и побежала навстречу Женьке, после чего повела ее к зарослям. Подружка,кутаясь в полотенце, взглянула на следы и спросила хмуро:

— И чего?

— Ты же видишь, — обиделась я.

— Вижу, — кивнула она и сунула свою ступню в чужойслед. — Ну и лапа, — покачала она головой. — Сорок пятый размер.Из озера вышел мужик. Должно быть, купался.

— А где следы, ведущие к озеру?

Женька огляделась.

— Где-нибудь здесь.

Я принялась осматривать пляж, Женька, немного понаблюдав замной, вздохнула:

— Анфиса, что ты дурака валяешь. Если человек вышел изводы, следовательно, он сначала в нее вошел, может, и не здесь, может, дальшепо берегу.

— И в зарослях спрятался, — разозлилась я.

— Это могло быть днем. Может, он в заросли по нуждеполез.

— Так вот же туалет, — не унималась я. — Икабинка для переодевания. Зачем ему заросли?

— Не знаю, на кой черт они ему сдались, — повысилаголос Женька. — Много разных чудаков на свете. По-моему, ты свихнулась надетективах… — Не успела Женька договорить, как в зарослях что-то хрустнуло. Ивновь воцарилась тишина. Ник замер, уставившись в ту сторону и поводя ушами. —Собака насторожилась, — перешла на шепот Женька.

— Там кто-то есть, — пискнула я. Тут взгляд мойметнулся вдоль берега, и я вспомнила про лодку («Фаина», кажется), укрытую вкустах в той стороне. — Там была лодка, — ткнув пальцем в темноту,заявила я. — А теперь эти следы.

— Не пугай меня, — взмолилась Женька, — всеэто чепуха. Подумаешь, лодка, подумаешь, следы… — Ник зарычал, а мывзвизгнули. — Нет, это невыносимо, — разозлилась подружка, ухватиласобаку за ошейник и шагнула к зарослям.

— Подожди, — крикнула я, и к темной громаде кустовмы подошли вместе.

Заросли казались непроходимыми, и каково же было моеудивление, когда мы обнаружили тропинку. Совсем лишившись разума, я шагнула нанее первой и тут же почувствовала чье-то присутствие. В нескольких шагах отменя кто-то замер, сдерживая дыхание.

— Мама моя, — пробормотала Женька, отчетливоклацая зубами.

— Кто здесь? — прерывисто спросила я, протянуларуку, и рука наткнулась на что-то колючее. Я собралась орать и вдруг поняла,что под пальцами у меня борода. Так и есть, вот нос, а вот глаз. Человек охнул,а я истошно заорала, вслед за мной заорала Женька, и мы бросились вон иззарослей.

Только поднявшись к мосту, мы вспомнили о собаке.

— Ник, — рявкнула Женька. — Возьми его,вперед, Ник. — Однако собачка повела себя странно. В лунном свете мыувидели, как пес, жалобно скуля, отползает от зарослей. — Матерьбожья, — пролепетала Женька, глядя на меня безумными глазами, — неиначе как там сам дьявол.

— Я его за бороду держала, — ойкнула я. Женькаукоризненно взглянула на меня, точно я сморозила страшную глупость. Мне сталообидно, и я упрямо повторила: — У него была борода, и я за нее держалась.

— Конечно, — пожала плечами подружка. — А ещеу него были рога и хвост.

— Про рога и хвост на скажу, а вот борода точно была, ине надо на меня так смотреть. — В этот момент Ник протяжно завыл, а мызамерли, выкатив глаза и приоткрыв рот, такая на нас напала жуть. И было счего: в лунном свете вода в озере таинственно мерцала, а Ник отчаянно выл,задрав голову. В ответ в деревне залаяли собаки, а я поняла, что через секундухлопнусь в обморок, если это не прекратится.

Со стороны дома послышался шум, замелькали огни. Я даже несразу сообразила, что это обыкновенные ручные фонарики, и только по топоту ногпоняла, что к нам бегут люди, и очень этому обрадовалась.

— Что случилось? — тревожно спросил мужской голос,и я узнала Руслана. Вместе с ним были двое молодых людей характерной внешности,замеченные нами перед завтраком, а Ник, точно по команде, перестал выть и бросилсяк нам, виляя хвостом.

— Нам показалось, — начала Женька, — то естьтам в кустах… и собака… — Вышло невразумительно, так что неудивительно, чтомужчины ничего не поняли. Руслан схватил меня за плечи и спросил:

— С тобой все в порядке?

Я что-то промямлила в ответ, он порывисто прижал меня кгруди, а я, вместо того чтобы послать его к черту, пристроила своюмногострадальную голову в районе его плеча.

Охранники, водя фонарями, осветили берег, а Женька торопливообъяснила, что произошло. Надо отдать ей должное, получилось вполне связно:

— Там, в зарослях, кто-то был. Анфиса утверждает, чтосхватила его за бороду.

— Кого? — спросил один из парней.

— Понятия не имею, — возмутилась Женька. —Во-первых, не я его схватила, а Анфиса, во-вторых, и она вряд ли поняла, ктотам.

— Это был мужчина? — нетерпеливо спросил второйохранник.

— Если была борода, то вполне логично предположить, чтоэто мужчина, о женщинах с бородами я не слышала.

— А может, это была коза? — совершенно серьезноспросил парень. — В деревне они точно есть. Может, забрела в заросли…

Эта идея привела меня в чувство. Я отлепилась от Руслана изло рявкнула:

— Должно быть, она стояла на задних лапах. И вообще,прекратите болтать чепуху, вы видели, как вел себя Ник. — Тут все дружнопосмотрели на пса, который бегал вокруг нас без всякого намека на беспокойство.

Я перевела взгляд на Руслана, ожидая обнаружить на егофизиономии препротивную ухмылку, но он взирал на меня серьезно и даже тревожно.Обретя в его взгляде некоторую поддержку, я с чувством продолжила:

— Утром я видела лодку, вот там дальше по берегу, тожев зарослях, а тут следы, кто-то шел от воды к зарослям, мы решили посмотреть ивзяли Ника, а он точно свихнулся.

Надо сказать, пес к этому моменту свихнувшимся не выглядел,совсем даже наоборот, а вот я почувствовала себя дура дурой. Мало того что весьдом всполошила, еще кинулась на грудь к этому противному Руслану. Я на всякийслучай отступила на шаг, но мерзавец ухватил меня за руку, легонько сжал ее ишепнул:

— Ты вся дрожишь. — Голос у него был слаще меда.

— Я тоже вся дрожу, — заявила Женька и повисла наего правой руке, прижимаясь к нему всем телом.