— Коул! — донесся звучный голос Чарльза Хэйуорда. — Я увиделу тебя свет и решил взглянуть на нового обитателя нашей конюшни. Что ты скажешьо нем?

Губы Джессики задрожали, а глаза от ужаса стали огромными.

— Сейчас выйду! — крикнул в ответ Коул, отводя руку от лицаДжессики.

— О Господи! Я должна выбраться отсюда! — простоналаДжессика, мгновенно съежившись.

Она так тряслась, что Коул мог бы пожалеть ее — если бы ониоба не оказались в щекотливом положении по ее вине. Судя по прежним ночнымвизитам хозяина сюда, в конюшню, Коул знал, что Чарльз Хэйуорд должен был зайтив крохотную кухоньку и приготовить себе чашку растворимого кофе, а затем вкомпании Коула пройтись по конюшне, обсуждая каждого обитателя денников. Сгодами такие встречи превратились в приятный ритуал для мужчин, и обычно Коул наслаждалсяпосещениями хозяина — особенно когда тот задерживался и разговор переходил надругие темы. Хэйуорд был начитанным человеком и обладал эрудицией в разныхобластях… среди которых не значились прихоти его жены.

— Выслушай меня! — проговорил Коул приглушенно и торопливо,сунув топ Джессики ей в руки. — Он на кухне, готовит себе растворимый кофе.

— Значит, единственный выход отсюда закрыт! — выдохнула она.— Я в ловушке!

Коул пропустил эту фразу мимо ушей.

— Не паникуй заранее, — предупредил он. — Я закрою дверь вкомнату, и он не увидит тебя.

— Я должна вернуться в дом!

— Коул! — снова крикнул Чарльз. — Хочешь кофе?

— Нет! Нет, спасибо, — отозвался Коул, пятясь к двери изагораживая собой комнату, посреди которой стояла полураздетая женщина с дикимвзглядом, прижимая к груди топ.

Коул закрыл за собой дверь и, босой, обнаженный до пояса,вошел на кухню, где Чарльз ??ак раз заканчивал размешивать кофе.

— Ну, так что же ты скажешь о новом жеребце для поло? —спросил Чарльз, с выжидательной улыбкой глядя на Коула.

— Он недурен, — ответил Коул, а затем неловко пошутил. — Незнаю, насколько хорошо он играет в поло, но жеребец он превосходный. — Денникконя находился неподалеку от комнаты Коула, и он опасался, что Джессикапопытается улизнуть из комнатушки и попадется. — Не хотите ли посмотретьпереднюю ногу гнедой кобылы? — предложил он, стремясь увести Чарльза в дальнийконец конюшни.

Чарльз встревожился и немедленно последовал за Коулом.

— А что у нее с ногой?

— Она повредила ее вчера, когда брала барьер.

— Кто сидел в седле? — спросил Чарльз, все симпатии которогобыли на стороне великолепной охотничьей кобылы, его любимицы.

— Барбара, — нехотя ответил Коул.

— Так я и думал, — процедил Хэйуорд с гримасой отвращения. —Я стараюсь быть терпеливым с Барб, но до сих пор она ничему не научилась какследует — если не считать болтовни по телефону с мальчиками. Вот это у нееполучается прекрасно!

Коул молча открыл тяжелые дубовые ворота, и Чарльз вошелследом за ним. Передав Коулу свою чашку с кофе, он склонился, желая осмотретьперевязанную ногу крупной кобылы.

— Опухоль не так уж велика, — заметил он. — Твоя мазь пахнетомерзительно, но очень эффективна. Тебе следовало бы стать ветеринаром, —добавил он, выпрямляясь быстрее, чем хотелось бы Коулу, и на прощание потрепавкобылу по шее. — Никогда еще не видел человека, который умел бы лучшеобращаться с лошадьми.

— Они возненавидели бы меня, если бы мне пришлось ихврачевать, — рассеянно произнес Коул, выглядывая в коридор. У него перехватилодыхание, едва Джессика появилась в дверях его комнаты. Она стремглав промчаласьпо коридору, прижимая к голой груди красно-белый топ.

Коул повернулся, чтобы преградить Чарльзу Хэйуорду выход изденника, и задел чашкой его руку. Кофе расплескался и забрызгал рубашкуЧарльза.

— В чем… — произнес Хэйуорд, а затем подавил удивленныйвозглас и стряхнул с рубашки капли.

— Прошу прощения, — произнес Коул.

— Ничего страшного, я приготовлю еще. Почему бы тебе неповодить новичка на длинной корде и не посмотреть, каков он в работе? В Мемфисея наблюдал за ним всего полчаса — да и то в деннике, поскольку больше у меня нина что не хватило времени. — Уставившись на Коула, он вдруг спросилизменившимся голосом:

— Что случилось? Ты все время нервничаешь.

Коул отрицательно покачал головой, сопровождая Чарльза вкоридор, и уже поверил, что Джессика благополучно сбежала, а ее сегодняшняявыходка останется безнаказанной. Но его облегчение было преждевременным.

— Как странно! — проговорил Чарльз Хэйуорд, проходя мимокомнаты Коула. — Я видел, как ты закрыл за собой эту дверь, когда вышел ко мне.

— Вероятно, она распахнулась сама… — начал Коул, но осекся:Хэйуорд вдруг застыл на месте, изумленно уставившись на что-то внутри комнаты.

— Насколько я понимаю, ты развлекался, а я тебе помешал, — срасстановкой произнес Хэйуорд. — И теперь твоя подружка сбежала или спряталась…

Проследив за его взглядом, Коул увидел на полу, у кровати,белый кружевной бюстгальтер, но не успел он отреагировать, как Чарльз заметилболее серьезную улику, и его удивление сменилось осуждением, а затем гневом.

— А ведь это мои бокалы, — заявил он, шагнул вперед иповернул бутылку вина, чтобы разглядеть этикетку. — И любимое вино Джессики…

— Я одолжил… нет, я украл их, — торопливо произнес Коул,пытаясь предотвратить неизбежное, даже когда Хэйуорд направился к задней двериконюшни, выглянул наружу и заметил белое пятно, быстро удалявшееся понаправлению к дому.

— Сукин сын — взорвался Хэйуорд, оборачиваясь и выбрасываявперед правую руку. Он угодил кулаком в челюсть Коула с сокрушительной силой. —Ублюдок!

Джессика вбежала в дом и бросилась вверх по лестнице к себев комнату, но, выглянув в окно, заметила, что ее муж бежит от конюшни к дому.

— О Господи! — выдохнула она, с ужасом чувствуя, что ееудобная и привычная жизнь дает трещину. — Что же делать? — прошептала она, дикооглядываясь в поисках хоть какого-нибудь способа избежать беды.

В своей комнате Барбара прибавила громкость стереосистемы, иее мать осенило.

— Барбара! — крикнула Джессика, вбегая в комнату дочери изапирая за собой дверь.

Барбара ошарашенно подняла голову от журнала, и на ее лицеотразилась тревога.

— Мама, что случилось?