Получив деньги, она призадумалась: «Дальше-то что?..»

И сразу ее осенило: «Как — что? Надо забрать драгоценности,иначе не поверит банкир, что его любимая женушка здравствует. Уж что-что, адрагоценности Зойка первым делом цапнула бы. Подороже тех карточек, пожалуй,они».

Скрепя сердце отправилась Денисия в самое логово врага. Нето чтобы боялась она там встретить банкира, нет, это вряд ли… Даже если ондома, не дурак, при Елене (прислуге) не станет расправу чинить.

Да и не ждет он появления жены. Уверен, убитая Зойка на дачележит. Улепетнуть от банкира целой и невредимой был у Денисии шанс большой, нопротивно. Противно в поганый тот дом ступать, туда, где страдала несчастнаяЗойка…

С ленивой небрежностью (подражая сестре) входя в подъезд,Денисия равнодушно осведомилась у консьержки:

— Не знаете, муж мой дома?

— Не приходили, — почтительно ответила та.

«Уже легче», — подумала Денисия и тут же нос к носустолкнулась у лифта с Еленой, с домработницей.

Та пояснила, что по поручению банкира отправляется на дачу,якобы надо оттуда что-то срочно забрать.

— Что ж, милочка, поезжайте, — опять подражая сестре,ответила Денисия, мысленно констатируя, что не терпится банкиру покончить с егогрязным делом.

Грохнул жену и торопится факт сей огласке предать.

«Впрочем, мне это на руку», — подумала Денисия.

Поднявшись в квартиру, она быстро отыскала драгоценности,прихватила портрет матери, старую записную книжку Зои и уже хотела уходить, нораздался звонок в дверь.

«Кто это? Вернулась Елена? Или приперся банкир?»

На всякий случай Денисия спряталась в коридоре в платяномшкафу — если что, выход рядом. Звонки прекратились, но Денисия не шевелилась.Затаилась, еле дыша. Однако ни ковыряния ключа в замке, ни того, как открыласьдверь, она не услышала. Просто вдруг совсем рядом прозвучал ненавистный голосбанкира Воровского:

— Проходи, Карлуша, мы одни.

— Как думаешь, скоро она вернется? — послышалось в ответ.

— Елена шустрая баба. Раз сказано «срочно», задерживаться небудет. У меня дисциплина строгая, а там уже сам считай, сколько до дачи, —сказал Воровский.

Денисия внутренне отметила, что голос банкира не слишкомгрустный. Да и Карлуша, похоже, не очень-то убивается, а ведь скорей всего ондруг семьи.

Хотя с чего это она так думает? Может, Зоя ни разу и невидала его.

Парочка удалилась, судя по всему, в кабинет банкира. Нодверь не закрыли, Денисия довольно неплохо слышала их голоса. Речь шла все отой же Елене.

Гадали, как она себя поведет, когда на даче труп обнаружит.Банкир склонялся к тому, что сразу ему позвонит, Карлуша же выражал опасения,что домработница дура, может не позвонить, а по глупости дернет в город. Тогдаим ждать долго придется.

«Чего они ждут?» — удивилась Денисия.

Но из дальнейшей беседы злодеев ей стало ясно, что план ихтаков: Елена, обнаружив труп Зои, сообщает им, а они тут же звонят в милицию. Вмилицию, адвокату, домашнему врачу, и… Карлуша сматывает удочки. Боровский,разумеется, обезумев от горя, уже не способен следакам давать показания.Убивается, волосы рвет…

Впрочем, нет у него волос. И в состоянии он не в самомлучшем: от страха трясется. Слабак. А Карлуша боится оставлять его одного. Неодного, конечно, а с адвокатом, но Карлуша, по-видимому, кадр еще тот: всепривык держать под контролем. И совсем не трус, в руках себя держит. Накачиваетсоветами дружка, рекомендует наотрез отказаться от беседы с ментами…

Прислушавшись, Денисия поняла, что уже и не рекомендует, анастаивает, кричит:

— Никаких показаний! Скажи, что плохо тебе, что приступсердечный. Как только Елена приедет или позвонит, сразу вызываю врача. Да, такдаже лучше, сначала врача, а потом ментов. А ты, смотри, помалкивай. Сегоднявообще ничего не говори. Это нормально в твоем положении. Все поймут, погиблалюбимая жена. Эх, жалко, мне с тобой остаться нельзя.

— Почему? — удивился банкир.

— Негоже, чтобы в такой день нас вместе видели, — пояснилКарлуша.

— Да консьержка видела уже, и, Елена, если вернется, можетувидеть.

— Бабы не в счет. Кто у них спрашивать будет?

Тем более про меня. Их сразу про Зойку начнут пытать. К томуже консьержка нас вместе не видела. Мы в подъезд заходили порознь. Не у тебяодного я здесь бываю. Я вне подозрений. Расправляться с твоей Зойкой у менямотива не было.

Подумав, Карлуша добавил:

— Видимого мотива не было. Короче, как хочешь, но про менязнать менты не должны, и Елена твоя не должна меня видеть.

Денисия подумала: «А вот я бы с удовольствием глянула натебя. Что ты за сволочь?»

Но приоткрыть дверцу шкафа она не решилась — слишком опасно,вдруг заскрипит.

Время шло, Елена не возвращалась и не звонила.

У Денисии от неудобной позы затекло все тело. Казалось, ещенемного, и вывалится она из шкафа, что тот скелет.

«Зачем я тут сижу? — спрашивала у себя Денисия. — Бриллиантызабрала, подслушала кое-что, можно дергать. Тем более что ничего нового этиубийцы не говорят».

Действительно, Боровский с Карлушей по сотому разуобсуждали, как надо себя вести, чтобы менты их не раскололи. Денисия надеяласьузнать, почему они грохнули Зою, но об этом злодеи ни слова.

«Интересно, — подумала она, — что эти сволочи будут делать,когда узнают, что Зоя жива?»

И едва она так подумала, как раздался звонок и следомпанический рев банкира:

— Что?! Мертва-а-а?!

— В каком состоянии сама Елена? — скороговоркой спросилКарлуша. — Если в нормальном, пусть лучше остается там.

— Да при чем тут Елена? — завопил банкир и дальше, видимо,уже обращаясь к домработнице:

— Какая Денисия? Сестра? Ничего не пойму… Как эта идиоткатуда попала?

Скорей всего Елена спрашивала, что ей делать, потому чтобанкир проревел:

— В милицию, дура, звони! Что еще делать, если такие намнеприятности!

Карлуша разволновался:

— Какая сестра? О чем ты с ней говорил?

Боровский окончательно взбесился:

— Черти тебя на убийство надрали! На даче лежит мертваяДенисия, а не моя жена!

— Кто-кто? — опешил Карлуша. — Кто такая Денисия?