— Зоина родная сестра! Близняшка ее!

— Откуда она взялась у тебя на даче, эта близняшка? Как этополучилось?

— Как угодно! — гаркнул Боровский и с обидой пояснил:

— С такой женушкой, как у меня, там мог и сам чертоказаться.

Карлуша вызверился:

— Ты сам себе выбрал такую жену. Шлюха, настоящая шлюха.Сколько раз тебе было говорено…

— Знаешь, не начинай. Легко перекладывать с больной головына здоровую. Лучше давай вспоминай, кто был там под пледом, кого мы тамкокнули?

— Да жену! Твою жену! — завопил Карлуша.

— Как бы не так! — завопил и Боровский. — Нет там моей жены!Домработница утверждает, что жену мою после видела, недавно совсем, а на дачележит Денисия.

Карлуша выразил сомнение:

— Да как же Елена узнала, кто там лежит, если они близнецы,жена твоя и эта Денисия?

— Ее драное пальто там на вешалке висит, а в нем документы.И челочка! Челочка! Как можно было стрелять в лоб и не заметить челочки?

— Челочки? — задумчиво промямлил Карлуша.

— Да, челочки! Нет челочки у моей жены! — по-бабьи взвизгнулбанкир и жалобно заскулил:

— Выходит, Зоя жива. Так где же она, моя Зоя? Елена виделаее. Зоя приходила сюда. Надо ей звонить. Надо ее найти. Если она узнает осмерти сестры, сразу поймет все. Утром у нас об этом деле серьезнейший былразговор, мы повздорили, потом я на дачу ее услал… Короче, Зойка не дура.

— Она-то не дура, да ты дурак! — взбесился Карлуша. — Ты жев комнату заходил, ты же сказал мне, что спит она, твоя Зойка! Неужели не виделчелочки?

Банкир растерянно бубнил:

— Может, видел, может, не видел… Я тогда в таком состояниибыл…

— Вот именно. С этой твоей молодой женой ты теперь все времяне в том состоянии. Лучше скажи мне, что делать нам?

— Не знаю.

— Кого я спрашиваю? — взвыл Карлуша. — С кем советуюсь? Чтоты, мозгляк, вообще можешь знать?

Теперь и я во всем сомневаюсь: Денисия там или Зоя?

— А что тут сомневаться? — промямлил Воровский. — Я потвоему совету слежку за женой устроил, вот Зоя и выкручивалась. Ей делать этопросто, еще бы, четыре сестры. Как я об этом не подумал? Приказал ей быть надаче, вот она Денисию и послала вместо себя, а сама бегом к любовнику.

Карлуша презрительно хмыкнул:

— Ну ты и дурак. Слушай, ты вообще уверен, что утром сосвоей женой разговаривал? А жил ты с кем?

Может, эта хитрожопая Зоя какую-нибудь из своих сестер тебеподложила. А что, попросила за нее в постели твоей подежурить, а сама — налево.Не удивлюсь, если это так. Не удивлюсь, если теперь все сестры в курсе. Всесучки знают, что происходит там у тебя. Короче, убирать будем всех.

Банкир испугался:

— Как — всех?

— Всех сучек. Где уверенность, что нас видела Зоя? Может, надачу тогда заскакивала ее очередная сестра. Черт знает! О чем ты думал, когдаженился? Клонированная жена! В голове не укладывается.

Страшное дело! Так, время не терпит, — спохватился Карлуша.— Некогда мне здесь с тобой болтать. Где эти сучки живут? Давай мне их адреса.

Боровский запаниковал:

— Зачем? Что ты собираешься делать?

Раздался шлепок. Судя по всему, Карлуша залепил банкирупощечину.

— Давай адреса! — завопил он. — Ни минуты нельзя медлить! Ихнадо прикончить раньше, чем эти цыпочки узнают о смерти сестры. Если они вкурсе, могут кое-что сообразить. Со страха еще попрутся в милицию…

— Нет у меня их адресов, — плаксиво промямлил Боровский. —Одна в отеле каком-то горничной работает, другая — в кондитерском цехе приресторане.

— При каком ресторане?

— Понятия не имею. Знаю только, что в центре Москвы. Та, чтов кондитерском, Степанида, а Федора — горничная. Обе Гронские, как моя жена.

— Та-ак, — задумчиво пропел Карлуша, — спасибо и на этом. Яубегаю, а ты остаешься. Сиди сторожи, может, явится Зоя. Если что, сразу звони.

Мимо Денисии пронесся решительный топот, хлопнула дверь, инаступила тишина. В этой тишине вдруг раздался жалобный вой банкира. Он, какбаба, рыдал, приговаривая:

— Зоенька, что ты натворила, Зоенька, Зоенька, любимая моя…

"Что делать? — растерялась Денисия и тут же решила:

— Надо выходить. Надо срочно спасать сестер".

Она бесшумно выбралась из шкафа и беспрепятственнопроследовала к двери, даже открыла ее. Банкир в своем кабинете громко стенал иничего не слышал. Можно было спокойно уйти, но Денисия повернула обратно.Захотелось взглянуть в подлые глаза банкира.

Вернуться толкнула Денисию ненависть (жгучая ненависть кбанкиру), но лучше бы она не возвращалась. Какой сразу поднялся шум: крики,слезы, уговоры — невероятный ажиотаж.

Увидев ее, банкир с воплями: «Зоя, Зоя!» — упал на колени иначал молить.., о пощаде. Сначала Денисия испугалась, но затем, пользуясьслучаем, попыталась выведать, что за разговор произошел у Воровского утром ссестрой, да какой там! Он твердил:

— Ты права, я подлец, — и ничего более.

Денисия попробовала использовать излюбленный Зойкин прием:она задрала вверх подбородок, встала в горделивую позу и надменно приказала:

— Или ты все честно выкладываешь мне, или я сейчас навсегдаухожу. Больше ты меня не увидишь.

Банкир испуганно взглянул на нее и спросил:

— А что еще я должен тебе выложить? Утром я был предельно стобой откровенен. Теперь ты все знаешь.

Вот так раз: приехали! Не говорить же ему, что забыла всеподчистую! Денисия растерялась, но виду не подала.

— Все? — строго спросила она.

Боровский нахмурился:

— Ну, не все, конечно, всего я и сам не знаю.

И зачем тебе? Зоенька, ты не представляешь, какие этострашные люди… Ты на даче была? — вдруг спросил он, бледнея.

— Я сидела в шкафу и прекрасно слышала весь ваш разговор, —заявила Денисия. — Поэтому знаю, что вы убили мою сестру.

Банкир схватился за сердце, начал вываливаться из кресла.

— Приступ, приступ, — хрипел он. — Стенокардия…

Денисия испугалась. Она страшно его ненавидела, но смертиего не желала.