— Вовремя приду, — пообещала Денисия, внутренне торжествуя.

Проиграли ей сестры спор. На кой фиг нужны эти шмотки, еслиперед мужем родным приходится так трястись? Она же, Зойка, ноль без палочки.Рабыня Изаура. Вся во власти банкира. Захочет — оставит, захочет — прогонит.Уйдет сестричка в чем мать родила. Зря Зойка тратит время на своего банкира,лучшие годы ему отдает, свою жизнь молодую…

Больше Денисия об этом не думала: все мысли, все чувствапоглотил прием. В тот вечер один только миг немного испортил ей настроение:миг, когда увидела она на приеме Аронова. Почему-то захотелось оправдаться,даже поманила его и начала объяснять, но, заметив его восторженное изумление,Денисия передумала, и правильно сделала.

А потом ей стало вообще не до Аронова. С ней беседовалитакие люди! Такие люди! Государственные деятели! Артисты! Ученые!

В тот вечер здорово напрактиковалась она во французском.Практиковалась бы еще и еще, если бы не обещание, данное Зойке.

«Вот и кончен бал, — подумала Денисия, нехотя покидая прием,— карета Золушки превратится в тыкву, а бриллианты нужно срочно вернутьсестре».

А на следующий день — проза жизни: Ларка с ее переводом,Зойка с ее любопытством-страстями по Сашке, Федька с ее отелем, Степка и еепирожки.

И в центре этой прозы вдруг поселились боль, страх забудущее.

"Что за боль? Что за страх? Плохое предчувствие?

Оно или не оно?" — весь день гадала Денисия.

Гадала до тех пор, пока не позвонила Зойка. Дальнейшееразвивалось с такой остротой, что некогда было гадать — приходилосьдействовать, на ходу принимая страшно ответственные решения.

Думала, будет одно, а вышло другое. Закрутился калейдоскопсобытий: приезд на дачу, встреча с Зойкой, как снег на голову банкир, егонеожиданное появление с таинственным Карлушей, их непонятный спор и.., смертьсестры.

Вот такой калейдоскоп.

Калейдоскоп?

Хорошенький калейдоскоп. Жернова! Мясорубка!

Затянула Денисию и безжалостно закрутила, закрутила…

Прокрутила и выплюнула.

Очнулась выплюнутая мясорубкой-судьбой Денисия за рулемЗойкиного красавца «Феррари». На бешеной скорости мчит, а куда, не знает.Начала лихорадочно думать, складывать — что куда. И чем больше складывала, темменьше оставалось решимости.

Той решимости, которая ее в шмотки сестры загнала да за рульусадила.

«Зачем я это сделала?» — спрашивала она себя, даже мысленноне решаясь признаться, что из-за Сашки Гусарова. То ли потрясла смерть сестры,то ли разум вообще помутился, но в минуту дурную мелькнула шальная мысль: ведьтеперь не придется врать:

Денисия умерла, а она уже Зоя. Настоящая Зоя — не придеретсяникто. Теперь никто ей не помешает быть настоящей невестой Сашки.

А Карлуша… Карлуша пускай идет на фиг. Пусть еще поищет ее.

Та минута, затмившая разум, прошла и унесла с собойхрабрость. Денисия протрезвела и спросила себя: "Зачем? И в самом деле,зачем? Пыжик во всем виноват. Не вовремя он подвернулся с дельцем своим:"Паспорт, Денька, прихвати и дуй ко мне скорей.

Тут наклевывается…" Вот и наклюнулось".

Не было бы при Денисии паспорта, было бы все иначе.Вернулась бы она домой и тихо, как мышь, сидела бы. Откуда банкиру знать, чтоона свидетель?

Приехала Денисия на такси, потом в чулане скрывалась…

Эх, что о том? В любом случае надо выкручиваться. Выдаватьсебя за Зойку — бред. Как такое стукнуло в голову? В какую минуту шальную?

«В какую? — разъярилась Денисия, пытаясь найти себеоправдание. — А не в ту ли, когда родная сестренка с пробитой башкой в креслележала, а хваленый ее муженек делал ноги? За что он, сволочь, грохнул ее?Грохнул-то, ясное дело, не он — тот, Карлуша, ну да какая разница? Зойки-тонет! Нет и не будет уже никогда!»

— Зойки не будет, — заскулила Денисия. — Зоюшки, Зоеньки,хитруньи моей дорогой, кокетки и хохотушки…

Мысль о том, что не увидит она больше сестры, рвала сердцена части, рождая не только острую боль, но и жгучую ненависть.

«Ничего, поквитаюсь еще с банкиром, — решила Денисия, скрипязубами и до отказа давя ногу на газ, — будет знать, с кем связался. И до гадаКарлуши я доберусь. Пусть не думают богатей, что все им дозволено, что всементы и суды у них куплены. Куплены? Хрен с вами! А мы в суд не пойдем!Обойдемся своими силами! Еще поглядим, кто кого!»

Неслась Денисия бешеным вихрем навстречу своей судьбе.Скорей! Туда! В неизвестность! Мимо мелькали машины. Встречных, за рулемобнаруживших бабу, лихорадило. Спешно давали сигналы зажженными фарами: дура,куда летишь! Скорость-то сбрось, и сама разобьешься, и нас побьешь…

Но она летела, неистовая: слезы струями по щекам, мелкойдрожью хрупкое тело… И никто не знал, что сидит за рулем не девчонка, не баба,а дикий от ненависти, страха и боли организм, беспомощный и опасный.

Клин клином вышибают. Когда раздался визг тормозов (и ее ичужих), когда «Феррари», балансирующий на двух колесах, едва не занесло вканаву, Денисия вдруг успокоилась. Хладнокровно выравнивая машину, она разъехаласьс сыплющим матом встречным и больше не жала на газ: ехала ровно, спокойно.

И точно так же текли ее мысли. И сразу выяснилось, что надоделать: перво-наперво деньги из банка забрать. Остальное успеется.

Денисия, не выпуская руля, свободной рукой открыла сумочкуЗои, потрясла… На сиденье выпали: связка ключей, пара сотовых, расческа,косметичка и.., все.

Все! Карточек не было!

Но Денисия знала характер сестры — Зойка жила под девизом:все свое ношу с собой. Карточки быть должны. Где они? Где?

— В документах! — догадалась Денисия.

Распахнув «бардачок», она вытащила бумажник сестры, раскрылаего: паспорт, права, пластиковые карточки. Целых пять штук.

«Узнаю запасливую Зойку», — с горькой нежностью подумалаДенисия, снова давя на газ.

Надо было спешить. До закрытия банков оставалось совсемнемного.

Деньги Денисия получила легко: все пять карточек отоварила.

Набралась неплохая сумма, но, если честно, Денисию онаразочаровала. Против тех грандиозных мучений, которые Зойка испытывала от своегобанкира, не деньги, а крохи, мышиные слезы. Такие, если слегка поднапрячься,заработала б Зойка сама, без муженька-кровопийцы. Еще один аргумент в пользуДенисии в ее споре с глупыми сестрами.