Всю ее жизнь Блисс говорили, что ее мать умерла, когда онабыла совсем маленькой. Что эта так называемая Шарлотта Поттер была школьнойучительницей, с которой отец познакомился во время своей первой политическойкампании, когда он баллотировался на место конгрессмена от штата. Теперь Блиссвообще сомневалась, что Шарлотта Поттер когда-либо существовала вдействительности. Во всяком случае, никаких альбомов со свадебнымифотографиями, никаких милых безделушек или ценных вещей, указывающих, что такаяженщина была замужем за ее отцом, девушка никогда не видела. Долгое время Блисспредполагала, что это из-за того, что Боби Энн не желала видеть напоминаний опредыдущей миссис Ллевеллин.

Блисс не знала ничего о семье матери, а в ее остройвампирской памяти сохранился тот момент, когда она впервые спросила отца, ктобыл ее настоящей матерью. Ей было пять лет, и отец как раз читал ей книжку наночь.

— Шарлотта Поттер, — бодро отозвался отец. — Твою мать звалиШарлотта Поттер.

Блисс была в восторге.

— Как в «Паутине Шарлотты»?! — воскликнула она.

А фамилия была как у той женщины, написавшей книги, чтостояли теперь у нее на полках, — Беатрис Поттер.

Блисс все сильнее подозревала, что отец просто все выдумал.Когда она в другой день упомянула при Форсайте имя Шарлотты Поттер, он лишьнепонимающе взглянул на дочь.

Блисс дошла до конца коридора и отыскала нужную комнату. Онаотворила дверь и скользнула внутрь.

В палате Аллегры ван Ален было холодно, словно в леднике.Женщина, покоившаяся на кровати, не шевелилась. Блисс нерешительно приблизиласьк кровати, ощущая себя незваным гостем. Аллегра выглядела спокойной инеподвластной времени; на лице ее не пролегло ни единой морщинки. Она быласловно принцесса в стеклянном гробу — прекрасная и неподвижная.

Блисс думала, что когда она наконец-то увидит Аллегру, точто-то почувствует — ну, поймет, действительно ли они друг другу родня или нет.Но увы! Блисс прикоснулась к ожерелью, спрятанному под рубашку для спокойствия,потом взяла Аллегру за руку. Кожа у Аллегры была тонкой, словно бумага. Блиссзакрыла глаза и попыталась дотянуться до своих прошлых жизней, до своихвоспоминаний — посмотреть, не знает ли она чего о Габриэлле.

В коротких вспышках она замечала женщину, казавшуюсязнакомой, которая могла бы быть Габриэллой, но Блисс не была уверена. Вконечном счете эта лежащая в постели женщина была для нее такой же незнакомкой,как и медсестра в коридоре.

— Аллегра! — шепотом позвала Блисс. Называть ее матерьюказалось девушке слишком нахальным. — Это я. Я... Блисс. Я не знаю, помнишь литы меня, но я думаю, что ты можешь быть моей...

Блисс внезапно осеклась. Она ощутила боль в груди. Ейпочудилось, что она сейчас задохнется. Что она здесь делает? Она должна уйти.Уйти отсюда немедленно. Она была права: ей не найти здесь ответов. Она никогдане узнает правду. Отец не захочет рассказать, а Аллегра — не сможет.

Блисс ушла, встревоженная и сбитая с толку, все ещепродолжая жаждать ответов на вопросы, живущие в ее душе.

Девушка не знала, что, когда она вышла из палаты, Аллеграван Ален заплакала.

Заседания Комитета никогда не начинались вовремя, так чтоМими не переживала из-за того, что ее селекторное совещание со специалистом попланированию праздников затянулось несколько дольше, чем она планировала. С техпор как Лоуренс был официально возведен в должность региса, на совещаниях сталоуделяться все меньше и меньше внимания общественным мероприятиям и сборусредств, и все больше — совершенно излишним, на взгляд Мими, вампирским урокам.

Эдмунд Эрлих, этот слабоумный старикан из Совета, их новыйглава стражей, держал руль в своих руках далеко не так крепко, как покойнаяПрисцилла Дюпон, и даже не знал, что, если они хотят получить наиболее удобныепочетные места на ежегодном весеннем празднестве в мае, следовало заслать заними своих агентов еще несколько недель назад. Так уж получилось, что всебывшие первые леди были уже недоступны, а жена губернатора всецело увязла в последнемскандале, связанном с ее мужем. Если так будет продолжаться, им придетсядовольствоваться подругой мэра, вопиюще немодной и совершенно не желающейзаниматься социальной работой, и притворяться, будто она карабкается вверх посоциальной лестнице.

Мими вошла в зал библиотеки Дачезне, нашла местечко сзади ипостучала по прицепленному за ухом «блютусу», давая друзьям понять, отчего онас ними не здоровается. Она считала уроки Комитета пустой тратой времени. Мимипрекрасно владела своими способностями с момента трансформации, и еераздражало, что прочие вампиры такие тормозные. По плану сегодня они должныбыли изучать мутацио, способность превращаться в стихии: огонь, воду, воздух.Мими вздохнула. Она превращалась в туман с одиннадцати лет. Как говорится,молодая, да ранняя.

— Простите, не могли бы вы повторить еще раз? — попросиладевушка, встряхнув маленький серебристый аппарат, закрепленный на ухе. — Выдумаете, мы сможем провести это в Белом доме? Или нет?

Нанятая ею фирма «Праздники от Элизабет Тилтон» недавноорганизовала пятидневное феерическое празднество в Картахене. Дон АлехандроКастанеда, Голубая кровь, наследник отцовского состояния, сделанного на сахареи напитках, заключил узы со своей вампирской близняшкой, Даниэлой Рассел,недавней выпускницей Брауновского университета. Дружок жениха заявил, что«следующее после этого заключение уз придется проводить на Луне, потому чтоиначе превзойти его не удастся».

Но Мими собиралась приложить все усилия, чтобы егопревзойти.

— Дорогая, — проворковала Лизбет Тилтон. — Мне очень жаль,но при новой администрации это невозможно. Боюсь, мы недостаточно вложили в ихизбирательную кампанию. Но наверняка найдется другое местечко, которое вампонравится.

— А как тогда насчет Букингемского дворца? Я уверена, что мойотец сможет договориться о таком одолжении.

Лизбет от души рассмеялась.

— Милочка, в каком столетии вы живете? У вас, часом, прошлыежизни с нынешней не спутались? Хоть вы и королевской крови, та ветвь клана таки не простила нас за то, что мы уехали. Кроме того, в наше время они сделалисьочень строги. Даже Чарльзу с Камиллой пришлось сочетаться браком внеБукингемского дворца.

Мими надулась.

— Ну, я думаю, мы можем устроить это на острове, — сказалаона, заметив, что в помещение вошли Шайлер и Блисс.

Мими быстро воспользовалась внушением и заставила Шайлервнезапно споткнуться. Ха! Кое-кто явно запустил занятия оккульдо. Разум Шайлербыл открыт, как рана.

— Вы имеете в виду владение вашего отца в Сэнди Кей? —уточнила Лизбет. — Должно получиться потрясающе.

Форсам принадлежал собственный остров на Багамах.